Логово Белого Червя - Брэм Стокер Страница 20

Поэтому, когда леди Арабелла, по ее мнению, абсолютно незаметно проникшая в замок, подкралась к дверям кабинета, чтобы подглядеть за Касуоллом, Ууланга сидевший в тот момент в тайном укрытии рядышком, тут же насторожился. Он весь превратился в глаза и уши: происходило нечто необычное. Наблюдая, как леди Арабелла поднимается по лестнице, он решил, что ее приход не сулит ничего хорошего и что ему нужно быть начеку.

Дама постояла несколько минут, заглядывая в замочную скважину, но так, видимо, ничего и не увидев, отказалась от своих попыток и на цыпочках спустилась вниз. Как бы Ууланга ни был разочарован, что больше ничего пока узнать не удастся, он сдержал свои чувства, чтобы не выдать своего присутствия. Подождав, пока она исчезнет из вида, негр бесшумно выскользнул из укрытия и, крадучись, спустился за ней. Так как он все еще считал, что в сундуке хранятся драгоценности, ему пришло в голову, что леди Арабелла явилась, чтобы украсть хотя бы часть из них. Эта мысль настолько его захватила, что он стал усиленно размышлять, как бы использовать все происходящее себе во благо. В результате он решил проследить за леди, когда она отправится домой.

Благодаря своим дикарским приемам, он последовал за ней, оставаясь полностью незамеченным. Увидев, как она подходит к воротам «Рощи Дианы», Ууланга побежал в обход, не выпуская даму из вида, а затем, обогнав, вышел к ней навстречу, рассчитав, что встретится с ней в самом густом месте рощи, где их никто не сможет увидеть.

Леди Арабелла была неприятно удивлена этой встречей: негра она уже не видела несколько дней и думать забыла о его существовании. Ууланга оказался бы поражен, если бы был способен осознать, как к нему на самом деле относятся белые люди: его самомнение было непомерно раздуто преклонением таких же дикарей, как он. Нередко в своих мечтах он воображал себя богоподобным юным красавцем, окруженным всеобщим восхищением. Настолько неотразимым, что сердца белых женщин таяли как воск при одном его приближении. Он видел себя воплощением всех достоинств (конечно же в соответствии с моральными нормами и обычаями его родной Южной Африки). Он грезил о томных красавицах, шепчущих ему нежные признания в душистых джунглях Золотого Берега.

Очарованный собственными фантазиями, Ууланга почтительно приблизился к леди Арабелле и тихим взволнованным голосом признался ей, что давно уже в нее влюблен. Хотя леди Арабелла была почти начисто лишена чувства юмора, но, когда до нее дошла абсурдность ситуации, даже она не смогла удержаться от смеха: жалкий отпрыск дикарского племени, уродливый, как черт, посмел вожделеть к белой женщине — красавице и аристократке! В первую секунду она восприняла это исключительно как оскорбление и едва не взорвалась, но затем, сообразив, что выйти из ситуации с честью она сможет, лишь взяв себя в руки, леди заставила себя собраться, и, призвав на помощь все свое хладнокровие, ответила дерзкому лакею взглядом, полным ледяного презрения.

Ууланга, увидев, что его прочувствованные речи не возымели желанного воздействия, пришел в ярость. Но, будучи дикарем, не стал ее сдерживать. Как дикий зверь, он ощерил зубы и на всех известных ему варварских языках стал осыпать леди Арабеллу всяческими ругательствами и проклятиями.

Молодая женщина тем временем мысленно благодарила всех богов, что это признание состоялось на ее земле, где она могла позвать на помощь, иначе озверевший негр мог бы броситься на нее и даже убить.

— Я правильно тебя поняла, — прервала она его надменно, — что ты предлагаешь мне свою любовь? Твою любовь?

Он молча кивнул. Ее холодное презрение ожгло его ударом хлыста.

— Да как ты посмел! Ты — дикарь! Раб! Распропоследняя тварь! Берегись же! Да мне твоя жизнь не дороже жизни какой-нибудь крысы или паука! Посмей только еще раз попасться мне на глаза — и я позабочусь, чтобы мир избавился от такой мерзкой гадины!

Она выхватила револьвер и навела его на негра. Перед угрозой смерти Ууланга утратил всю свою спесь: запинаясь, он забормотал слабые оправдания. Но так как он говорил на родном языке, леди Арабелла не поняла ни слова, хотя по интонации и благодаря своей женской интуиции сообразила, что речь идет все о том же: о любви, о свадьбе, о детях. Потом, постепенно снова распаляясь, Ууланга заговорил быстрее: мешая чудовищные комплименты, порожденные грубым животным желанием, с нелепыми угрозами, он настаивал, он требовал, чтобы она ответила на его чувство. В заключение он зловещим тоном предупредил ее, что знает, что она пыталась украсть сокровища его хозяина и что видел ее в замке. Если она согласится выйти за него замуж, то они честно поделят сокровища пополам и вместе заживут на славу где-нибудь в африканских джунглях. Но если она откажется, то он все расскажет хозяину и тот выдаст ее полиции, которая сначала будет ее страшно пытать, а потом ее повесят или отрежут ей голову.