Дар волка - Энн Райс Страница 20

Ройбен уже начал задремывать от скуки. Его беспокоили лишь земля, дом и то, что внутри дома.

— Все это принадлежит тебе, — сказал Саймон.

Незадолго до полудня Ройбен решил приготовить себе ленч, как в старые времена, просто для того, чтобы окружающие думали, что с ним все в порядке. Он и Джим с детства привыкли готовить вместе с Филом, и Ройбен почувствовал, как это успокаивает — что-то мыть, резать, жарить. Грейс обычно присоединялась к ним лишь тогда, когда у нее на это было время.

Они сели есть отбивные из барашка, как только пришла Грейс.

— Послушай, Малыш, — сказала она. — Я считаю, что тебе следует как можно скорее выставить этот дом на продажу.

Ройбен расхохотался.

— Продать это поместье! Мама, это просто безумие. Эта женщина оставила его мне лишь потому, что я влюбился в него с первого взгляда. Я уже готов переехать туда жить.

Грейс была в ужасе.

— Ну, по-моему, это несколько поспешно, — сказала она, выразительно глянув на Селесту.

Та положила вилку.

— Ты всерьез думаешь там жить? В смысле, типа, как ты вообще сможешь вернуться в тот дом после того, что там случилось? Никогда не думала…

Печальное и беззащитное выражение ее лица глубоко ранило Ройбена. Но что он мог сказать в ответ?

Фил внимательно глядел на Ройбена.

— Фил, что с тобой, бога ради? — спросила Грейс.

— Ну, не знаю, — ответил Фил. — Посмотри на нашего парня. Он ведь вес набрал, а? И насчет его кожи ты права была.

— Что с моей кожей? — спросил Ройбен.

— Не надо ему об этом говорить, — сказала Грейс.

— Ну, твоя мать сказала, что она румяная, ну, знаешь, как у женщины, когда та забеременеет. Ты не женщина, и ты не можешь забеременеть, но она права. У тебя появился румянец.

Ройбен снова рассмеялся.

Все поглядели на него.

— Папа, вот что я хочу у тебя спросить, — начал Ройбен. — Про зло. Веришь ли ты, что зло может быть осязаемой силой? В том смысле, что зло существует отдельно от человеческих деяний, как сила, которая может войти в тебя и обратить ко злу?

— Нет, нет, нет, сын, — тут же ответил Фил, отправляя в рот порцию салата на вилке. — Объяснение злу существует, и оно совсем не такое романтичное. Зло — глупости, которые совершают люди, глупости, будь это набег на деревню и убийство всех ее обитателей или убийство ребенка в приступе гнева. Ошибки. Все это — просто ошибки, совершаемые людьми.

Остальные не проронили ни слова.

— Погляди хотя бы в Книгу Бытия, сын. Вспомни историю Адама и Евы. Это ошибка. Они просто совершили ошибку.

Ройбен задумался. Отвечать не хотелось, но надо было что-то ответить.

— Именно этого я и боялся, — сказал он. — Кстати, пап, у тебя нельзя ботинки позаимствовать? У тебя же двенадцатый размер, да?

— Конечно, сын. У меня полный шкаф обуви, которую я ни разу не надевал.

Ройбен снова погрузился в мысли.

И был благодарен остальным за их молчание.

Он думал о доме. О всех тех крохотных глиняных табличках, покрытых клинописью, про комнату, где он и Мерчент занимались любовью. Шесть недель. Это звучало для него как вечность.

Он встал, медленно вышел из столовой и поднялся наверх, к себе.

Спустя несколько минут, когда он сидел у окна, глядя на башни Голден Гейт вдали, пришла Селеста и сказала, что идет обратно на работу.

Он кивнул.

Селеста обняла его за плечи. Ройбен медленно обернулся к ней. «Какая же она хорошенькая», — подумал он. Не царственная и изящная, как Мерчент, нет. Но такая свежая и хорошенькая. Блестящие пышные каштановые волосы, темно-карие глаза, такие выразительные. Он никогда еще не осознавал, какая она хрупкая. Сейчас она выглядела хрупкой — свежей, невинной и беззащитно хрупкой.

Как он мог раньше бояться ее, бояться сделать ей приятно, бояться задуматься о том, чего она от него ждет, бояться ее энергичности и сообразительности?

И вдруг она отшатнулась, так, будто испугалась. Сделала несколько шагов назад, пристально глядя на него.

— Ради бога, что случилось? — спросил Ройбен. На самом деле ему не хотелось что-то говорить, но было очевидно, что ее что-то обеспокоило, сильно, и было бы правильно спросить об этом.

— Не знаю, — ответила она, с трудом улыбнувшись. — Клянусь, ты выглядишь так, будто стал другим человеком. Другим человеком, который теперь глядит на меня глазами Ройбена.

— Гм, но это все же я, — ответил он. И улыбнулся.

На ее лице были замешательство и страх.

— До свидания, милый, — поспешно сказала она. — Увидимся за ужином.

Ройбен вдруг подумал, что ему хочется приготовить жаркое. Как здорово будет, когда у него будет своя собственная кухня.

В дверях появилась медсестра. Сегодня она должна была сделать ему последний укол.