Служители Зла - Светлана Полякова Страница 20

Утро в Старой Пустоши поразило Анну размеренностью и спокойствием.

Она проснулась в полной тишине и даже долгое время не могла сообразить, где находится.

Будильник был единственным напоминанием о прежней жизни. Он трезвонил, пытаясь заставить проснуться весь дом, — весело и настойчиво.

Анна поднялась с кровати, пытаясь найти ногами шлепанцы.

«Мы уже целую неделю в Старой Пустоши, — напомнила она себе. — И хотя многое тут меня удивляет, я начинаю привыкать. Человек ведь привыкает ко всему, не так ли?»

За эту неделю Анна устроилась на работу в местную больницу и сделала первое открытие.

В городе никто особенно не болеет. Несмотря на то что основной процент населения составляют люди старше сорока лет, они на удивление здоровы. Больше всего Анну удивлял цвет их лиц — настолько розовый, что иногда Анне хотелось заставить их хоть немного побледнеть, чтобы местные аборигены стали выглядеть более-менее нормальными.

Если такой ненормально здоровый цвет лица и непременные улыбки, будто приклеенные к лицам намертво, можно было отнести на счет необыкновенного воздуха, чистого и прозрачного, то второе открытие, сделанное Анной, обескуражило ее.

В Старой Пустоши было очень мало детей. А моложе трех лет вообще никого не было. В то же время Анна нередко находила в больнице забытые кем-то погремушки, а однажды ей даже встретились памперсы. Памперсы были почти новенькие, так что подозревать их в принадлежности детям более старшего возраста было глупо.

Третье открытие Анне тоже не понравилось — за всю неделю, пока они здесь были, в Старую Пустошь НИКТО НЕ ПРИЕХАЛ! Более того, никто отсюда и не уезжал. Даже на один день.

Когда же Кирилл попытался намекнуть Ариадне, что им хотелось бы съездить в город, навестить мать, та немного странно улыбнулась и сказала, что всю неделю она очень занята, а кроме нее, никто до автобусной станции подвезти не может. Возможно, в конце следующей недели она что-нибудь придумает…

Вообще Анна находила Ариадну единственным нормальным человеком в Старой Пустоши. Ее сослуживцы напоминали живых манекенов — передвигаясь по больнице, они продолжали хранить на лицах свои непроницаемые улыбки и на Аннины вопросы только вежливо отвечали односложными «да-нет», стараясь избегать более откровенных и полных разговоров. Хотя и Ариадна ей не нравилась, потому что она подозревала, что Кирилл слишком увлечен этой белокурой девицей с внешностью Боттичеллиевой Венеры.

Кирилл не работал, поскольку Ариадна еще не встретилась с его работодателем, но ему почему-то уже выплатили аванс, и теперь они стали окончательно напоминать себе новых русских, у которых количество денег и удобств резко превышает разумную необходимость.

Дети…

Они беспокоили Анну больше всего. Душка начала ходить в школу и, кажется, умудрилась подружиться там с какой-то девочкой, которая, впрочем, Анне совсем не нравилась. Что-то в личике Миры было хищное, лисье, и это придавало ее глазам ускользающее и лживое выражение. Но по крайней мере, можно было порадоваться тому, что Душка не одинока в этом таком чужом месте.

Вот Павлик…

О, как беспокоил Анну Павлик!

Павлик очень изменился, иногда погружаясь в молчаливую задумчивость, и начал бояться спать по ночам один, да и в основном он сидел дома один, пока не придет Душка.

Хорошо, что соседи — пара довольно милых старичков — сами вызвались посидеть с Павликом. Теперь Анна была спокойна за него, хотя ей казалось, что мальчик становится все бледнее и бледнее и пугается малейшего шороха, прижимая к себе любимого медвежонка.

Все это Анна перебирала в уме, стоя в ванной перед зеркалом.

— Но в конце-то концов, я всегда могу отсюда уехать, — повторила она в очередной раз утреннюю «мантру». — Я могу забрать детей и уехать, когда мне станет совсем невмоготу.