Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон Страница 20

Из стопки кастрюль под кухонным столом я достала пистолет.Раньше он хранился в кадке, висящей над столом, но Айви обратила мое вниманиена то, что мне придется, чтобы его достать, вылезти полностью на открытоеместо. Держать его там, где до него можно добраться ползком, гораздо разумнее.Гленн подпрыгнул, услышав из-под стола лязг железа, и смахнул с ладони девчонкупикси в зеленом платье.

– Нельзя так держать оружие на открытом месте, –скачал он строго. – Вы знаете, сколько в год погибает детей от подобныхглупостей?

– Остыньте, господин офицер ФВБ, – ответила я,протирая резервуар. – От пейнтбольных шаров еще никто не погиб.

– Пейнтбольных? – переспросил он и перешел наснисходительный тон. – В игрушки, значит, играем?

Я нахмурилась. Эта плевалка мне вообще-то нравилась. В рукеощущалась приятно, уверенной такой тяжестью, хотя и размером с ладонь. Несмотряна ее вишневый цвет, мало кто понимал, что это такое, и меня принимали завооруженную. А самое главное – разрешения на нее не требовалось.

В раздражении я вытряхнула красный шар величиной с ноготьмизинца из коробки на полке, уронила его в зарядную камеру.

– Айви, – сказала я, и она подняла глаза отмонитора. На совершенном овальном лице ничего не отразилось. – Пятнашки.

Она вернулась к экрану, голова ее чуть шевельнулась.Пиксенята завизжали и бросились врассыпную, вылетели из окна в темный сад,оставив светящиеся хвосты пыльцы и звон голосов. Постепенно его заменилострекотание сверчков.

Айви – не из тех соседок по комнате, которые любят играть внастольные игры, а как-то раз, когда мы сидели с ней на диване и смотрели «Часпик», я бессознательно включила ее вампирские инстинкты и чуть не получила укусна последней в фильме драке, когда у меня поднялась температура тела и смесьнаших запахов сильно на нее подействовала. Так что теперь, за исключением нашихтщательно организованных спаррингов, мы старались выбирать занятия, нетребующие близкого контакта. Когда она уклонялась от моих шариков с краской,это для нее было отличной физической нагрузкой, а для меня – тренировкой вметкости.

А в полночь на кладбище – вообще кайф.

Гленн пригладил коротенькую бороду, ожидая. Было ясно, чтосейчас что-то произойдет, он только не знал, что. Я положила пистолет накухонный стол и принялась отмывать раковину. Пульс у меня участился, отнапряжения зудели пальцы. Айви продолжала делать покупки в сети, отчетливощелкая мышкой. Что-то показалось ей достойным внимания, и она потянулась закарандашом.

Схватив пистолет, я повернулась и спустила курок. Хлопоквоздуха наполнил меня дрожью возбуждения. Айви отклонилась вправо. Свободнаярука взлетела перехватить водяной шарик. Он ударил – ей в ладонь с резкимплеском, забрызгал руку. Не отрываясь от монитора, Айви стряхнула воду с руки ипрочла заголовок про подушки-шкатулки. До рождества оставалось три месяца, и язнала, что Айви никак не могла придумать подарок для матери.

При звуке выстрела Гленн вскочил, рука оказалась на кобуре.Лицо у него осунулось, он глядел то на меня, то на Айви. Я бросила емупистолет, и он его поймал. Главное, что при этом убрал руку с кобуры.

– Будь это сонное зелье, – самодовольно сказалая, – она бы отрубилась наглухо.

Я передала Айви рулон бумажных полотенец, которые у насстояли на столе как раз для этой цели, она небрежно вытерла руку и продолжилабродить по магазинам.

Гленн, склонив голову, рассматривал пистолет. Я знала:ощущая его тяжесть, он сейчас начинает понимать, что это не игрушка. Подойдя комне, он вернул мне пистолет.

– Вообще-то надо бы, чтобы на такие штуки лицензиивыдавали, – сказал он, когда тяжесть пистолета перешла ко мне в руку.

– Ага, – согласилась я охотно. – Надо бы.

Заряжая пистолет семью пулями с зельем, я ощущала на себевзгляд Гленна. Мало кто из ведьм использует зелья – не только потому, что онибезобразно дороги и хранить их до активации можно не больше недели, а ещепотому, что для прекращения их действия нужно тщательное вымачивание в соленойводе. Дело это грязное в буквальном смысле, и соли нужно немеряно.

Довольная, что до Гленна дошло, я сунула заряженный пистолетза пояс сзади и надела кожаный пиджак, чтобы его прикрыть. Сбросив розовыешлепанцы, я босиком пошла в комнату за ботинками вампирской работы, стоящими узадней двери.

– Готов ехать? – спросила я, опершись на стенку инатягивая ботинки: – Тебе вести машину.

Долговязая фигура Гленна выросла в проеме, темные пальцыпривычно завязывали галстук.

– Вы едете в таком виде?

Нахмурив брови, я оглядела красную блузку, черную юбку,нейлоновые чулки, ботинки до щиколоток.

– А что такого в моей одежде?

Айви из-за компьютера невежливо фыркнула. Гленн посмотрел нанее, на меня.

– Нет, ничего, – сказал он ровным голосом. Поправилгалстук, придавая себе лощеный и профессиональный вид. – Поехали.

– Нет уж. – Я глядела прямо ему в лицо. – Яхотела бы знать, что, по вашему мнению, я должна надеть, детектив. Серуювискозную жуть, вроде той, что у вас носят сотрудницы? Есть причина, почемуваша Роуз вечно так взвинчена, и не в том дело, что вокруг нее нет стен или чтоу кресла ее регулировка наклона сломалась!

Гленн обошел меня, сделав каменное лицо, и вышел в холл.Схватив сумку, я кивнула в ответ на рассеянное «до свидания» Айви и решительновышла следом. Гленн занимал почти всю ширину коридора, одновременно шагая инатягивая на ходу пиджак. Шорох подкладки о рубашку был почти не слышен застуком подошв по половицам.

Я сохраняла ледяное молчание, пока Гленн вез нас из Низинобратно через мост. Приятно было бы, если бы с нами был Дженкс, но Сара-Джейнчто-то говорила про кошку, и он благоразумно решил остаться дома. Солнце давноуже зашло, движение стало плотнее. Огни Цинциннати приятно смотрелись черезмост, и забавно было видеть, как Гленн едет во главе колонны автомобилей,слишком осторожных, чтобы его обгонять. Машина ФВБ даже без отличительныхзнаков видна.

Постепенно у меня улучшалось настроение. Я приоткрыла окно –ослабить запах корицы, и Гленн включил обогреватель. Запах духов не казался мнетеперь приятным, когда он меня подвел.

Домом Дэна был таунхауз: аккуратный, чистенький и зазаборчиком. Недалеко от университета. Удобный выезд на фривей. Выглядел ондорого, но если Дэн учился в университете, вполне мог сюда друзей пускать.

Гленн заехал на зарезервированную стоянку с номером домаДэна и выключил мотор. Свет на крыльце не горит, шторы задернуты. На перилахбалкона второго этажа сидела кошка, сверкая на нас глазами.

Ничего не говоря, Гленн сунул руку под сиденье, отодвинулего назад, закрыл глаза и устроился будто подремать. Тишина нарастала, толькопостукивал остывающий двигатель. Я потянулась к рукоятке радио, и Гленнбуркнул: