Дочь тьмы - Эдвина Нун Страница 20

Вскоре Аманда нашла дверь и открыла ее. За дверью оказалась каменная винтовая лестница, ведущая наверх. Аманда подняла голову и посмотрела. Вверху мелькнуло белое платье. Или ей это только почудилось?

Аманда знала, что должна вернуться в свою комнату, запереть дверь и забыть о тайнах этого дома. Она далека от древних преданий и мистики. Возможно, все сверхъестественное, выражаясь словами Шекспира, один из кинжалов для разума. Но она не стала возвращаться. Набравшись мужества, стала подниматься по каменной лестнице.

Через некоторое время Аманда оказалась у двери, ведущей наружу. Она не знала, в какой части дома находится, и пыталась сориентироваться, но не могла — ею владели страх и надежда, что она еще увидит женщину в белом.

Она толкнула дверь, которая со скрипом открылась, и, выйдя на крышу, подошла к парапету, соединяющему главное здание Уэйлсли с пристройкой.

Было довольно прохладно. Свежий ночной ветерок заколыхал ее распущенные темные волосы и легкий пеньюар.

Внизу простирался каменный двор, а прямо напротив громадной тенью высилась часовая башня.

Было очень тихо: лишь легкий ветерок нарушал царящий вокруг покой. Все окна дома были темны в этот час, только сумеречный лунный свет освещал Уэйлсли.

Аманда посмотрела на луну и опустила глаза на часовую башню. Что это? Не может быть! Увиденное ею не было плодом ее воображения или галлюцинацией.

По винтовой лестнице часовой башни поднималась женщина в белом. Даже с этого расстояния Аманда смогла различить ее прямую фигуру, высоко поднятую голову и ниспадающие золотистые волосы, воздушный трепет ее белого платья.

Женщина будто скользила по каменным ступеням, на мгновение исчезала и появлялась вновь на следующем витке лестницы; в ее движении была такая неземная красота, такая таинственная прелесть, что Аманда была не в силах оторвать глаз от этого зрелища. Отсюда она не могла различить черт лица, но разглядела его алебастровую белизну.

Женщина поднялась на часовую башню. Аманде была видна квадратная дверь с тяжелым замком, поблескивающим в лунном свете. Женщина приблизилась к двери и на мгновение задержалась перед ней. Еще миг — она прошла сквозь стену!

Аманда мигнула и напрягла зрение.

Часовая башня, как и прежде, величественно возвышалась в темноте. Ее освещенная луной сторона, обращенная к Аманде, казалась прочной и непроницаемой. Тяжелый дверной замок висел все там же. Целый, нетронутый.

Каменный двор по—прежнему был погружен во мрак. Кругом царила мертвая тишина. Оцепеневшая от ужаса, Аманда продолжала стоять до тех пор, пока не заболели глаза и не заныли ноги. Но больше ничего не произошло. Часовая башня и каменный двор безмолвствовали.

Аманда повернулась и словно во сне пошла обратно к двери. Ум ее отказывался верить в увиденное. Холодный ужас объял ее.

По каменной лестнице она спускалась в полубессознательном состоянии. Потом не могла вспомнить, как нашла дорогу в свою комнату. Темнота уже мало что для нее значила. Грубая, ужасающая реальность того, что она видела, на какое—то время лишила ее рассудка.

Когда Аманда наконец добрела до своей комнаты и заперла дверь, ее затрясло крупной дрожью, словно мокрого пса. Уже ничто не могло сдержать истерику: она упала на пол, потеряв сознание.

На следующее утро Аманда не пошла на завтрак.

Ужасные события прошлой ночи не давали покоя. Она со стыдом вспомнила, что упала в обморок, и немедленно принялась рассматривать себя в зеркале, висевшем над комодом.

Собственная внешность поразила Аманду. Землистое лицо, впалые щеки, бескровные губы, неестественный блеск в глазах. Увиденное оставило отпечаток на ее внешнем облике. Церковные колокола давно пробили восемь часов, а она продолжала оставаться в своей комнате. Ей не следует встречаться со Стаффордом, сначала надо успокоиться. Что она скажет ему? Ее не покидало чувство вины. Как ей казалось, она увидела то, чего не должна была видеть. Как она ни силилась, ей не удавалось выкинуть из головы пережитый ужас — слишком свежи еще были воспоминания о нем.

Аманда подошла к окну и раздвинула шторы. Стена высоких зеленых деревьев скрывала от нее мир. В этот день солнца не было: небо затянули серые облака.

Аманде было страшно. Не очень удачный дебют в качестве наставницы Кароли Стаффорд. Только приехала — и сразу захворала… Как отнесется к этому сэр Перси Стаффорд? Она видела, как груб он бывал даже при более безобидных обстоятельствах.

Когда в дверь постучали, Аманда, одетая, лежала в кровати. На ней была простая без всяких украшений юбка и жакет из шотландки. Любимая ткань не радовала ее в это утро.

— Вы заболели, мисс Трент? — Этот формальный вопрос вошедшая Баттл задала с присущим ей равнодушием.

— Да так, пустяки. Всего лишь простуда.

— Простуда? Это не пустяки. Может, вам позвать доктора? Хозяина едва ли обрадует, если вы сляжете в первую же неделю по приезде в Уэйлсли.

— Нет—нет. Со мной все будет в порядке, уверяю вас.

Баттл подошла к ее кровати, сцепив руки на уровне тонкой талии. Ее строгое черное платье годилось разве что для похорон.

— Неразумно, что вы не разожгли огонь в камине. Он для этого здесь и стоит, чтобы греться от него.

Аманда попыталась улыбнуться. Эта мысль никогда не приходила ей в голову.

— Боюсь, я была слишком усталой для этого. Благодарю вас, Баттл. Я разожгу огонь.

— Как хотите. Вы такая бледная, будто видели привидение.

Аманда подняла руки и ущипнула свои щеки. Хотела рассмеяться, но у нее не получилось.

— Не беспокойтесь за меня, Баттл. К обеду я буду чувствовать себя значительно лучше.

— Я надеюсь на это. — Баттл вышла с высоко поднятой головой.

Аманда продолжала невидящим взором смотреть на дверь. Какое странное замечание сделала домоправительница. Шутя попала в десятку. Конечно, Аманда видела привидение.

С тяжелым чувством она подошла к камину, возможно, тепло огня действительно улучшит ее самочувствие. Несмотря на весеннюю пору, в комнате было довольно прохладно. На каминной полке она нашла спички. На железной решетке лежало достаточно дров, чтобы развести приличный огонь.

Аманда смотрела на медленно разгорающееся пламя, когда почувствовала, что сзади нее кто—то стоит. С испуганно заколотившимся сердцем она повернулась.

В центре комнаты стоял сэр Перси Стаффорд. Брови его были нахмурены, но взгляд, направленный на нее, светился добротой.

Хозяин Уэйлсли на Темзе выглядел безупречно. Его изящную осанку подчеркивал костюм — зеленая бархатная куртка, серовато—синие брюки и блестящие черные туфли. Гофрированный воротник рубашки сжимал аккуратный темный галстук, на котором блестела булавка с бриллиантом. На тщательно причесанных волосах серебрилась седая прядь, сразу бросаясь в глаза.