Тело Дженнифер - Одри Никсон Страница 20

Все же Чип был прав. Перед смертью он сказал очень умную вещь. Если бы я осталась, полиция сразу бы меня задержала. А допустить этого нельзя — предстояло слишком много дел.

Я в последний раз поцеловала Чипа и осторожно его отпустила. Секунду вглядывалась в любимое лицо, пытаясь запомнить навсегда, а затем ушла. Словно во сне перелезла через ограду и поковыляла обратно в спортзал. Спешить было некуда. Чип уже свое оттанцевал.

Стояла кромешная тьма, В Дьявольской котловине не так много фонарей. Я дошла до парковки, залитой тусклым ядовито-желтым светом. Рядом с ней сосалась какая-то мерзкая парочка. Я уставилась на них. Неужели кто-то может веселиться?

— Слышь, ты, толстуха, чего вылупилась? — спросила девчонка.

— Смотрю, как облизывают твои уродские губы.

Нехорошо, конечно, но мою душу разъедала горечь.

— Ну-ка повтори! — сказал парень.

Я опустила глаза. Постепенно дошло, как я выгляжу: разорванное страшное платье (правда, красивым его в принципе назвать нельзя), спутанные волосы, повсюду кровь, на ногах, руках и лице — черная слизь.

Судорожно глотая воздух, зажала одну ноздрю и высморкалась, извергнув кровавые сопли. Наконец я снова дышала свободно.

Парень внимательно на меня посмотрел.

— Ты что, гот?

Я выпрямилась и наклонила голову.

— Ты знаешь, что готами изначально называли германское племя, которое поселилось в Риме? Они носили обычные льняные туники, а не черное. Интересно, почему для всех это такое открытие?

Парочка внимательно на меня посмотрела, а потом снова принялась сосаться. Никто не хочет учиться. Я поковыляла в зал.

Осторожно зашла внутрь и громко захлопнула за собой дверь. Уловки больше не нужны. Я шла к сцене, оставляя позади кровавые следы и размазывая их подолом по вощеному полу. Точь-в-точь принцесса в страшном заколдованном лесу из сказок братьев Гримм. Они на самом деле сочиняли очень страшные истории, правда, потом до них добрался Голливуд и изменил все, что смог.

Танцы не прекратились, и смех не затих. Никто не обратил на меня внимания. Как на улице в Нью-Йорке — я там как-то была. Каких чудаков только не встретишь, а всем все равно!

Я не сводила глаз с «Опасной обочины». Музыканты лупили в барабаны и исполняли какой-то дурацкий, слишком длинный инструментал, от которого шипели колонки. На удивление неудачная композиция! Первым меня заметил Николай. На нем были красный галстук и черный блейзер. И золотая рубашка. Настоящий король адского глэм-рока! [6]Действительно, группа сильно шагнула вперед после выступления в «Музыкальной полосе». Николай толкнул локтем Дирка. На басисте были красная рубашка с открытым воротом и свободно болтающийся галстук. Волосы на голове уложены в ирокез.

Я подошла к сцене и взглянула на Николая. Затем поднесла два пальца к глазам и резко, как Роберт де Ниро, выбросила руку вперед. Николай испугался. Взял микрофон и сказал:

— Всем большое спасибо! Вы великолепны!

А затем нагнулся к Дирку и прошептал:

— Сваливаем.

Дирк удивленно взглянул на Николая. Тот указал на меня. Что ж, лестно, им хватило одного взгляда на мое лицо. Дирк схватил гитару и жестом велел остальным уходить со сцены. Танцующие начали жаловаться, что прекратилась музыка. Спускаясь со сцены, Николай встретился со мной глазами. Я подошла поближе, и он вздрогнул.

— Может, сыграете снова ваш хит? — с улыбкой спросила я.

Музыканты убежали, как дети. Я повернулась лицом к публике. Все молчали. Я поковыляла домой.

В кои-то веки не пришлось возиться с ключами. Я просто выбила стекло кулаком, просунула руку и открыла замок изнутри. Вошла в темную кухню и рассеянно прижала к порезу на руке полотенце с изображением маленьких хорошеньких цыплят. Затем почти ползком добралась до своей комнаты и рухнула в постель. Несколько секунд пыталась осмыслить произошедшее, но ничего не получалось. Нервные клетки больше не функционировали. У меня точно начался «вьетнамский синдром». Я легла на бок и свернулась калачиком. Перед глазами возник светящийся будильник на тумбочке, а рядом с ним фотография в рамке: я, Чип и Дженнифер. Мы улыбаемся. Мы счастливы.