Охотник за нечистью и Похититель душ - Анастасия Видана Страница 20

Первые странности в поведении сына Велиана заметила, когда ему исполнилось четыре. В их дом постучалась нищенка, грязная и оборванная. Она рассказала жалостливую историю про разграбленный дом и убитого супруга. Осбальд был в походе, и Велиана хозяйничала одна. Горе несчастной побирушки тронуло ее, но только она вознамерилась пригласить нищенку в дом, как Венельд будто с ума сошел! Мальчишку трясло, точно от лихорадки, зубы стучали, и он просто умолял мать не впускать «эту страшную женщину». Сеанийцы полагали, что малым детям многое ведомо, к тому же, Велиану испугало подобное поведение сына – Венельд рос крепким, бесстрашным мальчишкой, сорванцом и озорником, а потому она прислушалась к своему сыну, вынесла нищенке какой-то немудреной еды да и отправила ее восвояси. После выяснилось, что одна из соседок, одинокая вдова, живущая через три дома от них, оказалась не столь осторожной и пригласила несчастную побирушку под свою крышу. Ночью из ее домика раздался душераздирающий крик… Венельд сам не видел, конечно, но слышал, о чем говорили на следующий день взрослые: нищенка, мол, обернулась в ночи волчицей и вдоволь полакомилась своей гостеприимной хозяйкой.

Неподалеку от того места, где с трудом пробирался через топь Венельд, вздулся и лопнул огромный пузырь, обдав путника запахом тухлых яиц. Это немного привело его в чувство. Почему он вдруг вспомнил ту женщину? Ему было четыре, случай с ней вообще не должен был остаться в памяти! Мать никогда ему про это не рассказывала…

Парень покосился на своих невозмутимых стражей. Хочется надеяться, что они точно знают дорогу! Умирать в этом болоте не входило в планы Венельда. «Бесполезно загадывать, – говорила ему Рун, и глаза ее грустнели. – У богов свои планы». Венельд был с этим совершенно не согласен! Что бы ни уготовили ему боги, он не намеревался безропотно все принимать. С богами тоже можно бороться, ему ли не знать! Впрочем, тогда он об этом еще не догадывался, просто смотрел в неизъяснимые глаза Рун – левый голубой, правый зеленый – и ощущал в себе силы, равных которым не было ни у кого из знакомых ему людей. Когда он был маленьким, мать рассказывала, будто бы есть и другие охотники, родившиеся с тем же даром, что и у него, но на тот момент он таковых не встречал. Находились удальцы, которых нанимали, дабы избавиться от досаждающей людям нечисти, но все они на поверку оказывались обычными людьми, хорошо изучившими повадки и слабые места разных тварей и превратившими охоту на них в доходное, хоть и опасное ремесло. Ни один из них не умел чуять нечисть так, как Венельд, – в любом обличье.

В Рун тоже ощущалось нечто такое… Ее умение лечить людей, предвидеть некоторые события и находить общий язык с животными настораживали людей, а взгляд разномастных глаз повергал их в трепет. Безошибочное чутье подсказывало Венельду, что силы, подвластные ей, способны на большее, но Рун, казалось, и сама не подозревала об этом…

У них были схожие судьбы. Отец выгнал Венельда из дому, узнав о его даре, – и мать не пыталась ему помешать. Опасаясь за жизнь своего единственного сына, Велиана и сама хотела, чтобы он уехал, но не думала, что это случится так скоро. Она как могла скрывала от мужа способности Венельда, однако это не помогло. Осбальд узнал обо всем случайно, когда в ближайшем лесу завелся Крикун – тенеобразное нечто, выглядывающее из-за деревьев. Взгляд его огромных печальных глаз предвещал скорую смерть тому, на кого был направлен. Сразу после этого в ушах человека начинал звучать то ли крик, то ли душераздирающий плач. Спасения от Крикуна не было. Заезжие охотники за нечистью – нархи называли их ведьмаками, впрочем, слово это встречалось и у других народов, и даже всерьез занявшись истреблением разных тварей, Венельд никогда не причислял себя к их числу – так вот, эти самые ведьмаки тоже не справились. Двое погибли, а остальные попросту разбежались, так и не вернув нанимателям предоплату.

Несколько местных мужчин собрались у дома Осбальда, чтобы обсудить случившееся и отыскать какой-нибудь выход. Венельд слышал их разговоры. Они ничего не сумели придумать, так что, когда отец возвратился в дом, мальчик сказал ему, что может выследить Крикуна, и знает, как его уничтожить. Мать ахнул и зажала себе рот, услыхав это. Отец отослал ее прочь, и она скрылась за дверью, заливаясь слезами. В тот вечер Венельд рассказал отцу все – он бы сделал это и раньше, если бы мать не умоляла его промолчать. Осбальд был вне себя. Одно дело, ведьмаки, люди, специально обучающиеся убивать разных тварей, и совсем другое – родившийся с этим мальчишка! Чем он лучше всей прочей нечисти? Не иначе, его настоящего сына подменили в утробе матери – не мог ведь в действительности у Осбальда Райдсунда родиться ведьмак?!

Венельд покинул родительский дом на следующее же утро. Осбальд разрешил Велиане попрощаться с сыном и даже собрать ему припасы в дорогу. Мальчику тогда было двенадцать, и он многое умел: охотился, хорошо ориентировался в лесу и по звездам, метко стрелял и метал ножи, плавал, нырял, управлялся с лодкой. В котомку с едой мать положила свой перстенек с полупрозрачным оранжевым камнем и шепотом велела сыну разыскать на материке ее родню – они приютят.

Двигающийся впереди Жнец поднял руку, и Венельд остановился, выныривая из воспоминаний, будто из омута. Странное ощущение! Голова казалась тяжелой, и происходящее воспринималось с трудом. Некоторое время Жнецы не шевелились, лишь колыхались на слабом ветру их черные лохмотья. Венельду было все равно, чего они ждут, – ему хотелось назад, к разворачивающимся перед мысленным взором событиям прошлого. Он погрузился в них сразу же, как только первый Жнец, словно получив неслышимый приказ, резко свернул в сторону и двинулся дальше. Венельд бездумно шагнул вслед за ним – мысли его были уже далеко.

Он встретил Рун, будучи уже матерым Охотником… В маленьком городке под названием Хамстайн начали происходить непонятные вещи. Некоторые дети говорили во сне – на странном чужом языке, незнакомом их родителям. Под эти пугающие звуки из всех щелей лезли тараканы, жуки, мокрицы и прочие насекомые. Утром неизменно оказывалось, что в доме испортились все продукты: покрылся плесенью хлеб, скисло молоко или суп, заветрилось мясо. Вскоре после этого заболевал кто-то из членов семьи – и лекари не могли отыскать причину.

Венельд оказался в Хамстайне проездом – городок славился неплохим постоялым двором, а ему нужен был отдых. К нему обратился Брауди Колл, наместник, хилый согбенный старик, правящий в этом городе именем своего лорда вот уже много лет. Если бы не его почтенные седины и безнадежное отчаяние в глазах, парень не взял бы заказ. Он недавно покончил с упирией, вырезавшей скот в соседних селениях, дважды был ранен и безумно измотан. Упирии – хитрые твари, наполовину люди, наполовину летучие мыши, питающиеся кровью животных. С виду хрупкие и невысокие, они обладают недюжинной силой, тонким слухом и острыми клыками. Охотятся упирии, как правило, ночью: прокусывая яремную вену животного, они высасывают из него кровь до последней капли. В сумерках этих тварей можно принять за детей, но стоит им лишь приподнять руку, как между нею и телом натягивается кожистая черная перепонка крыла. Кроме того, глаза упирий светятся в темноте, и пахнут эти создания отвратительно.

Та, на которую охотился Венельд, очевидно, отбилась от стаи. Ох, и намучился же он с ней! Раны, нанесенные ее когтями, заживали скверно, воспалялись и кровоточили… Нет, если бы наместник Хамстайна не оказался таким удручающе старым и несчастным, Венельд ни за что бы не взялся за дело – и не встретил бы Рун…