Номер 16 - Адам Нэвилл Страница 2

Сет сощурился из-за противного сквозняка, бившего прямо в лицо, и попытался рассмотреть что-нибудь еще. И снова неудача. Однако волосы зашевелились у него на голове.

Сет услышал, как нечто увесистое, завернутое в простыню или большой ковер, перемещают короткими рывками подальше от узкой полоски света, проникающего из коридора. Звуки удалялись в глубь квартиры, постепенно затихая, и наконец смолкли.

Сет подумал, что надо крикнуть в темноту, бросить ей вызов, однако не мог заставить себя раскрыть рот. Его вдруг охватило пронзительное ощущение, будто за ним наблюдают. И это внезапное осознание собственной уязвимости и того, что он стал предметом пристального изучения, едва не заставило его опустить крышку почтового ящика, встать и отойти назад.

Портье был в смятении. Рассуждать логично не получалось. Он так устал. Вымотался до предела, все валится из рук, ничего не ладится, он просто бредит. Ему тридцать один, но из-за ночных смен он чувствует себя на все восемьдесят. Очевидно, сказывается постоянный недосып, обычный для тех, кто работает по ночам. Но Сет никогда в жизни не страдал галлюцинациями. В квартире номер шестнадцать кто-то есть.

— Господи!

Открылась дверь. Внутри. Где-то в затененной части квартиры. Должно быть, примерно в середине коридора. Она щелкнула и, медленно, со скрипом распахнувшись во всю ширь, ударилась о стену.

Сет не двигался и даже не моргал, просто стоял и ожидал приближения из темноты чего-то неведомого.

Но было только это ожидание и еще тишина.

Правда, она длилась недолго. Сет кое-что уловил. Звук был слабый, но он нарастал, как будто нацеленный ему в лицо.

Гул доносился из недр тихой необитаемой квартиры. Какой-то рокот, очень похожий на тот, что слышится внутри больших морских раковин. Наводящий на мысль о далеких ветрах. Возникло странное ощущение, будто за дверью раскинулось громадное пространство. Там, в темноте, в которой он ничего не может разглядеть.

Дуновение изнутри усиливалось, пока Сет, скорчившись, всматривался в щель. Ветер нес с собой что-то. Отзвук чьего-то голоса, далекого, но все еще различимого. Голоса, который словно расходится концентрическими кругами на многие мили. Нет, здесь не один голос, голосов множество. Но крики так далеки, что слов никак не разобрать.

Сет отстранился от двери, его разум лихорадочно выискивал разумное объяснение. Может быть, где-то открыто окно? Вероятно, включено радио или работает телевизор? Нет, невозможно, ведь в квартире никто не живет.

Ветер дул теперь ближе, и голоса сделались громче. Они постепенно набирали силу вместе с движением воздуха. И хотя слов все равно было не понять, интонации угадывались безошибочно, наполняя Сета сначала все нарастающим беспокойством, а затем настоящим ужасом.

Это были крики напуганных до смерти. Кто-то визжит. Женщина? Нет, не может быть. Теперь звук приблизился, он напоминал вопль животного. Сету вспомнился бабуин, которого он однажды видел в зоопарке, тот ревел, растягивая вишневые губы и выставляя черные десны и длинные желтые клыки.

Вопль унесло прочь, его сменил хор стонов, преисполненных отчаяния, где каждый будто пытался заглушить другие на холодном ветру. Истерический крик нарастал, перекрывая остальные звуки. Они внезапно откатились назад, словно увлеченные прибоем, и Сет почти разобрал то, что говорил ему голос.

Он опустил крышку почтового ящика, и немедленно повисла глухая тишина.

Поднявшись и отойдя от двери, Сет попытался собраться с мыслями, но ему мешал грохот сердца, отдававшийся в ушах. Портье утер со лба пот рукавом пуловера и ощутил, как сильно пересохло во рту — словно он наглотался пыли.

Сету нестерпимо хотелось бежать вон из здания, вернуться домой и лечь спать — покончить со всеми странными ощущениями и острыми впечатлениями, которые провоцируют бессонницу. Ведь причина именно в ней.

Перепрыгивая через две ступеньки застеленной ковром лестницы, Сет промчался по западному крылу до самого нижнего этажа, быстро прошагал мимо стойки портье и вышел из Баррингтон-хаус через парадный вход. Он остановился на тротуаре и, запрокинув голову, считал светлые каменные балконы, пока не дошел до восьмого этажа.

Все окна до единого закрыты, ни одно даже не приоткрыто, все наглухо заперты, стекла плотно сидят в белых рамах, а интерьер шестнадцатой квартиры к тому же скрыт плотными занавесками, и днем, и ночью задернутыми, от Лондона и остального мира.

Но волосы у Сета все равно шевелились, потому что он по-прежнему слышал над головой, или в голове, все тот же свист далекого призрачного ветра и чьи-то невнятные крики, словно они спустились вниз вместе с ним.