Лайла - Никки Келли Страница 2

КРЕЙЕО, УЭЛЬС, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

НАШИ ДНИ

Вечер выдался тоскливый и утомительный. Ночь вступала в свои права, тишина просто оглушала. Самое время для встречи с вампиром.

Я убрала выбившиеся пряди и собрала волосы в длинный хвост, не сводя глаз с мусорного пакета, который только что водрузила на самый верх переполненного контейнера на заднем дворе паба. Не будь на улице так темно, минута тишины и покоя меня бы порадовала. Но отсутствие света пугало.

– Франческа! – Зычный голос Хайдона с сильным уэльским акцентом подобно взрыву снаряда пробил окутавшую меня ледяную тишину.

Глубоко вздохнув, я вернулась в паб, заперла дверь и поспешила обратно в зал. Ноги гудели. Хорошо, что до закрытия оставалось совсем чуть-чуть. Рук не хватало – впрочем, как всегда. Жена Хайдона уехала в Кардифф за покупками и возвращаться не спешила, а мне, точно шестирукому Шиве, приходилось разносить невероятное количество кружек с пивом.

Как иногда хочется быть обычной девушкой, выполнять нехитрые обязанности в каком-нибудь милом, приличном офисе и не иметь никакого дела с местными пьянчужками. Но без документов рассчитывать на это не приходится: работа официанткой за наличные – сейчас потолок моих карьерных устремлений. А хозяев вроде Хайдона, готовых платить минимум, а выжимать из работника максимум, приходится только благодарить.

– П-повторим, д-девочка!

Мужчина средних лет призывно помахал пустой кружкой, и я вежливо улыбнулась в ответ. Я недавно работаю в этом баре, но уже запомнила, что он всегда уходит последним.

– Мистер Бродерик, мы закрываемся. Ваша супруга, наверное, заждалась дома, – сказала я, пытаясь отобрать у него кружку.

– Н-налей-ка еще одну… Супруга?! Ха! Я женился на потаскухе, а приличной она заделалась, когда окельцова… целькова… окольцевала меня! – с трудом выговорил он.

– Эй, Глин! Закругляйся! – крикнул из-за стойки Хайдон.

Я вопросительно посмотрела на хозяина и кивнула на засидевшегося клиента. Хайдон лишь пожал плечами. Тогда я подошла к мистеру Бродерику и обняла его.

– О-о-о! Я не против. От Элен мне такого не перепадает. И вообще ничего не п-п-перепадает…

Запустив руку в карман его пиджака, я нащупала прохладный гладкий металл. Стараясь не дышать, вытащила ключи от машины и переложила их себе в карман джинсов. Между прочим, у меня очень даже неплохие шансы обеспечить себе достойную жизнь воровством, но против совести не пойдешь… Поэтому приходится действовать старым добрым способом: честно работать.

Я вызвала мистеру Бродерику такси и незаметно подсунула ему на столик пачку орешков в карамели, не забыв включить их в счет: пусть хотя бы слегка закусит и протрезвеет.

Прошло двадцать минут. По моим расчетам таксист как раз должен был подъехать. Я махнула рукой Хайдону, но тот опять проигнорировал призыв о помощи. Он был ужасно занят: щелкал пультом в поисках спортивных новостей.

– Ладно, идем, – вздохнула я и помогла мистеру Бродерику подняться, продев его руку себе под локоть. Конечно, не с моим телосложением таскать взрослых упитанных дядек, но что делать?

– Хорошая д-девочка!

Мистер Бродерик легонько похлопал меня по голове – будто похвалил послушную собаку, которая принесла палочку.

Кое-как прислонив своего подопечного к кирпичной стене и поддерживая его одной рукой, другой я пыталась открыть дверь. Силы покидали меня: три минуты под мощным алкогольном выхлопом не прошли даром.

– Спасибо за комплимент, мистер Бродерик, – отозвалась я, стараясь не дышать.

Мы спустились на улицу и остановились на тротуаре. Стоять ровно мистер Бродерик не мог: его повело, и он увлек меня за собой на середину проезжей части. Я, как могла, старалась замедлить падение ста килограммов живого веса на асфальт, но не справилась с задачей.

Внезапно меня ослепили автомобильные фары, тишину взорвал визг шин на покрытой инеем дороге. Я, будто защищаясь, резко вскинула руку. Мир вокруг застыл. Моя рука медленно вытянулась вперед, ладонь раскрылась, заслоняя глаза от невыносимо яркого света. Ослепительно-желтые лучи между пальцами растеклись неоном. Резкие прямоугольные очертания бампера старой «Вольво» уступили место плавным линиям желто-зеленой машины такси: из ночного Крейео я перенеслась в вечерний Нью-Йорк.

Как в хрустальном шаре, передо мной разворачивался финал одной из моих жизней.

Вскинутая вверх рука. Удар желто-зеленого такси. Меня бросает на лобовое стекло, и по нему разбегаются миллионы трещинок, я скатываюсь по капоту на асфальт. Сбегаются перепуганные очевидцы, собираются зеваки. Сквозь толпу к моему неподвижному изуродованному телу пробивается юноша. На нем вязаный кардиган, узкие брюки, замшевые туфли – видимо, мы в середине пятидесятых. Юноша осматривает меня, берет за руку: она сжата в кулак, костяшки мертвенно белые. Вот он склоняет голову, шляпа отбрасывает тень на лицо… Последний вздох, моя рука разжимается и безжизненно падает.

Картинка то становилась четче, то теряла резкость, но наконец тяжелый запах паленой резины вернул меня к реальности. Водитель затормозил в десяти сантиметрах от нас с мистером Бродериком.

– Живы? – заорал он, выскакивая из машины.

Я окончательно пришла в себя. Водитель поднимал с земли пьяного мистера Бродерика, а тот почему-то смеялся.

– Все хорошо. Я в норме, – промямлила я.

– А этот норму перебрал, – нервно пошутил таксист, запихивая мистера Бродерика на заднее сиденье. – Вы точно в порядке?

На дрожащих ногах я добрела до тротуара, опустилась на бордюр и молча кивнула.

Таксист уехал. Прежде чем вернуться на работу, я еще некоторое время простояла, прислонившись к холодной каменной стене бара. Собравшись с мыслями, вошла внутрь и принялась за уборку. Я молча наводила порядок, стараясь прогнать внезапно всплывшую в памяти сцену с нью-йоркским такси – ни к чему мне такие истории.