Смертельная жатва - Хизер Грэм Страница 2

– Я ему этого так не оставлю, – смущенно пообещал Брэд.

– Да брось ты. Ему нужно было устроить для нас представление, как же иначе, – возразила Мэри нарочито небрежным тоном. А Брэд действительно разозлился, может быть, даже испугался. И в самом деле, откуда Дэмиен узнал об их неурядицах?

Но здесь, на улице, среди суеты, возгласов и смеха, пророческие видения уже поблекли в памяти, казались чем-то вроде неудачной злой шутки.

– Теперь я уже не знаю, – неуверенно проговорил Брэд, – не почудились ли мне эти индейцы. У них были топоры… Они садились за стол с индейкой… Я, кстати, чертовски проголодался.

Мэри улыбнулась, подставляя лицо свежему ветру. Ей уже хотелось смеяться. Хорошо же он их разыграл! Он, может быть, и обманщик, но какой мастер! И она не позволит себе переживать по поводу того, что он им наплел.

И все-таки, когда они сидели в ресторане, она поинтересовалась:

– Брэд, а больше ты ничего там не видел? Только индейцев за столом с индейкой?

Помявшись, он пробормотал:

– Ну… разве что в конце… Кукурузное поле и еще кое-что… Да это все глупости, забудь об этом.

– А почему ты так разозлился?

– Потому что он держал нас за идиотов, – ответил Брэд. – Если бы с нами был Джереми, он бы сразу сообразил, каким образом Дэмиен – или как его там – проделывает свои фокусы. Ему бы только взглянуть в этот дурацкий кристалл, и он бы сразу раскусил проходимца.

Мэри улыбнулась:

– Но он все время сидит в Новом Орлеане, верно?

Брэд и Джереми Флинн раньше вместе работали в команде полицейских водолазов. Джереми был свидетелем у них на свадьбе. Брэд прав: Джереми легко вывел бы Дэмиена на чистую воду.

После обеда Мэри заявила, что неплохо было бы посетить какое-нибудь историческое место, и они отправились на знаменитое местное кладбище. Едва они вошли, она внезапно ощутила такой прилив грусти, что в глазах заблестели слезы.

– Что с тобой? – насторожился Брэд.

– Ничего, просто задумалась, – отмахнулась она.

– Пошли отсюда, – сказал Брэд, – здесь слишком тоскливо.

«Нет, кладбище здесь ни при чем, – думала она, – это все тот человек, Дэмиен, виноват».

– Я тебя люблю, ты ведь знаешь. – Брэд все еще чувствовал себя виноватым.

– Я знаю. И я тебя люблю. – Она взглянула в его глаза.

Мэри заметно дрожала, и он, наверное, решил, что это потому, что она трусиха.

– Я хочу погулять среди могил, посмотреть. – Она расправила плечи и торопливо двинулась по тропинке, на ходу вытаскивая из сумки путеводитель. – Я читала об этом! – крикнула она, оборачиваясь. – Венки символизируют победу смерти, крылатые песочные часы – быстротечность времени. Скелеты и черепа напоминают о смертности человека. Вот эти ангелы служат символом райской жизни, а под этими похоронены маленькие дети.

– А что символизирует змея, свернувшаяся кольцом? – спросил Брэд, указывая на одну из могил.

– Вечность, – ответила она.

Он прошел дальше, сел на один из камней и сказал:

– Слушай, у меня уже ноги отваливаются. Давай завернем в какой-нибудь бар.

– Напрасно ты уселся на чью-то могилу, – осудила Мэри, направляясь к разбитому камню под огромным деревом в дальнем конце кладбища. Камень, казалось, манил ее. Корни дерева подрыли и сдвинули с места несколько могильных плит вокруг.

– Эй, не ходи так далеко! – крикнул ей вслед Брэд, ложась на плиту и глядя в небо. – Все уже выходят. Я не хочу, чтобы нас тут заперли.

– Успеем! – откликнулась Мэри, прибавляя шагу.

И вдруг резко поднялся ветер, стало смеркаться, и в воздухе заблестели капли, хотя совсем недавно ничто не предвещало дождя. Она обошла дерево, чтобы получше разглядеть камень, привлекший ее внимание, и обмерла.

Кто-то не так давно очистил камень и обновил надпись; под традиционным венком и песочными часами четко значилось: Мэри Клер Джонстон. Ее имя!

Она ощутила спазм в горле и слабость во всем теле, ее дрожащие колени подогнулись, и она должна была опереться рукой о камень, чтобы не упасть.

Издалека доносился детский смех. Матери подзывали детей, мужья разговаривали с женами. Из-за сильного головокружения Мэри закрыла глаза. И сразу же снова увидела холм и дерево. Голое дерево, голые руки-сучья и петлю. И женщину, висящую в петле.

Туман вокруг качнулся, и она снова услышала смех – на сей раз это был смех Дэмиена. В тумане возникло его лицо. Они стояли вдвоем на холме, на ветру, он держал ее за руку и злорадно ухмылялся. Нет, этого не может быть. Не может быть. Но, словно наяву, она чувствовала порывы ветра и холод спускающейся ночи.

– А теперь ты моя, – произнес Дэмиен. – Давай поиграем, крошка.

И ветер разнес его смех.