Пробуждение куклы - Лена Обухова Страница 2

– Типа Алекса? – насмешливо поинтересовался Кира, не торопясь идти по коридору.

Он опасливо посматривал на вереницы дверей, тянувшихся по обе стороны примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Одни были плотно закрыты, другие – приоткрыты, третьи стояли нараспашку.

Ярик тем временем обернулся к камере и недовольно поморщился: не подумал, как это прозвучало.

– Не, Алекс – пацан правильный, – тут же сдал он назад. – Я про тех, кто лезет сюда попить пива и поржать над страшными историями про мертвого пионера из второго отряда или сторожа-маньяка с топором, а потом оставляет после себя тонну мусора и… вот.

Он подсветил фонариком высокоинтеллектуальное сочетание из трех букв, написать которое почему-то считает своим долгом каждый, у кого в распоряжении имеется стена и баллончик с краской.

Кира только презрительно скривился. Было время, он и сам «портил» стены, как говорили взрослые, да только они с друзьями наносили на них многоцветные объемные рисунки, в которые превращали, например, название любимой группы. То было искусство, а это – убожество.

– Здесь другую страшилку рассказывают, – отозвался он, отворачиваясь от примитивной «наскальной живописи».

– Какую?

– А ты не знаешь историю «Радуги»?

– А у нее есть история? – удивился Ярик.

– Как у любого уважающего себя пионерлагеря, – фыркнул Кира. – О, блин, как же тут стремно…

Они все-таки сделали несколько шагов вперед и как раз заглянули в одно из приоткрытых помещений, которое когда-то служило комнатой для отдыхающих детей. Там еще стояли рассохшиеся остовы одноместных кроватей, сдвинутые к одной стене, на полу валялись разнокалиберные обломки, смятая банка из-под ядреного алкогольного коктейля, разодранные упаковки из-под чипсов, прочий мусор.

Одна вещица привлекла внимание Киры, он прошел в комнату и поднял с пола небольшого, размером с ладонь, голого пупса с оторванной рукой и выбитым глазом. Посветив на него фонариком, он продемонстрировал его камере.

– Местная страшилка – куклы, – торжественно объявил он.

– Куклы? – недоверчиво переспросил Ярик.

– Да, когда-то это был пионерлагерь для детей работников игрушечной фабрики. Его закрыли в конце восьмидесятых или начале девяностых. Кризис, все дела. Но ходит байка, что была серьезная причина, по которой его закрыли, только она старательно замалчивалась. Мол, в последнюю смену стали в лагере пропадать дети. Ложится мальчик спать, а утром его уже нет в комнате, а вместо него в кровати лежит кукла. Потом пропала девочка. И еще несколько детей. И каждый раз утром в кровати вместо ребенка находили куклу. Детей потом тоже нашли в подвале одного из корпусов. – Кира сделал многозначительную паузу и весомо закончил: – Выпотрошенными. Как будто кто-то решил посмотреть, что у них внутри. Считается, что куклы с фабрики хотели стать настоящими детьми и пытались таким образом занять их место.

Кира замолчал, продолжая крутить в свете фонарика искалеченного пупса, и не заметил, что Ярик смотрит на него шальным взглядом.

– Типа как этот… Пиноккио? – наконец хрипло уточнил тот.

– Ну да, только Пиноккио никому не выпускал кишки…

Кира поднял взгляд на друга и понял, что на того история произвела впечатление. Его это развеселило: он рассмеялся и кинул в Ярика пупса, а тот отскочил в сторону так, словно в него бросили гранату.

– Да ладно тебе, это же просто страшилка! Типа как про девочку с синим ногтем, из которой сделали пирожки с мясом, а ее мама купила те пирожки и, конечно, синий ноготь попался именно ей. Уверен, эта история существовала все годы работы лагеря, и дети рассказывали ее друг другу перед сном, а самые впечатлительные потом мочились в постель или не спали до утра, чтобы кукла не забрала их.

– Только больной маньяк может придумать такую страшилку, – проворчал Ярик, недовольный тем, что его удалось напугать. – Да заткнись ты уже!

Кира продолжал похихикивать, но после этого требования честно попытался унять смех, правда, у него ничего не вышло.

– Придурок, – процедил сквозь зубы Ярик, поворачиваясь и уходя из комнаты прочь.

– Да ладно тебе, это ж…

Кира хотел сказать «прикольно», но слово застряло у него в горле, когда он, вслед за Яриком, вошел в комнату напротив. Смех его тут же оборвался.

Здесь тоже стояли кровати, но их никто никуда не сдвигал, они остались на своих местах. На прогнивших матрасах тех двух, что находились ближе всех ко входу, лежало еще по кукле. Эти были чуть крупнее, одетые, но тоже слегка потрепанные – одна смотрела на них пустыми глазницами, у другой не хватало ноги.

– Блин, крипово, – прокомментировал Кира.

Ярик только молча кивнул и поспешно вышел из комнаты. Замер посреди коридора, отчаянно желая побыстрее вернуться к машине, но любопытство оказалось сильнее, и он толкнул еще одну дверь дальше по коридору, пробежал по обстановке лучом фонаря, на этот раз целенаправленно ища кукол.

Здесь их обнаружилось уже целых пять штук: они сидели рядком на подоконнике, целехонькие, но покрытые пылью, в грязных платьях.

– Многовато кукол, – озадаченно пробормотал у него над ухом Кира. – Может, тут девчачий корпус был?

– И чего? Девчонки побросали свои куклы, когда уезжали? – недоверчиво уточнил Ярик.

– Ну… Как вариант: сюда привозили кукол с фабрики, чтобы девочки могли в них играть, вот они тут и остались, – предположил Кира. – Потому что были ничьи, местные.

– Тогда понятно, откуда растут ноги у этой страшилки. Лан, может, пойдем отсюда? Вроде достаточно уже и увидели, и наснимали…

Но оказалось, что недостаточно. Они двинулись дальше по коридору, напряженно прислушиваясь к шороху собственных шагов и заглядывая в комнаты. Старых, грязных, изуродованных кукол хватало в каждой. Они валялись на полу, сидели на подоконниках или на кроватях, иногда лежали, по одной или компаниями. Ближе к концу коридора это стало восприниматься как само собой разумеющееся, но на пороге последней, самой дальней комнаты, оба парня застыли, как вкопанные, лучи их фонариков сошлись в одном месте.

Эта комната оказалась практически пустой: никакого оставшегося со времен лагеря хлама, никакого занесенного горе-сталкерами мусора. Только обшарпанные стены, грязный пол, мутные стекла окон, которые пока никто не разбил, и старый облезлый стул у стены. А на стуле сидела огромная нарядная кукла, подозрительно похожая на маленькую девочку. В новом чистеньком платьице.

Ярик и Кира переглянулись и настороженно подошли ближе. Кукла жизнерадостно улыбалась, тараща на них светло-карие глаза, и как будто тянулась к ним короткими ручками.

– Это что за хрень? – пробормотал Ярик, чуть наклоняясь, чтобы заглянуть кукле в лицо. Оно тоже было чистым, словно куклу посадили на стул только что.

– А тут, оказывается, бывают люди с чувством юмора, – напряженно заметил Кира.