Пропавший батальон. Обыкновенная мистика - Евгений Филатов Страница 19

После длительного ремонта субмарина снова стала грозой морей, пуская на дно британские и американские суда. Несколько раз лодка попадала под огонь британских боевых кораблей, была атакована аэропланами, когда совершила вынужденное экстренное всплытие недалеко от берегов Шотландии, но все эти неприятности были не опаснее комариного укуса по сравнению с тем, что пережил экипаж два года назад. Воспоминания о зловещем чудище преследовали капитана, он тщетно хотел привлечь внимание руководства флота к странному происшествию, но его рапорт тут же засекретили и приказали помалкивать. Тогда фон Форстнер попытался провести собственное расследование, поднимая в библиотеке Берлина том за томом свидетельства о странных морских животных и вымерших динозаврах, каждый раз прогоняя мысль о встрече с таким существом как невероятную. Это просто невозможно. Галлюцинация. Если бы то видение было лишь плодом его воображения, то он подал бы рапорт о списании на берег. Но в групповые помешательства капитан не верил. Что тогда напало на его корабль? Корветтен-капитан так и не получил ответа.

Тряхнув головой и прогнав навязчивые мысли, капитан отдал короткий приказ о торпедной атаке. Нещадно дымящий неповоротливый транспорт британцев назывался «Оливковая ветвь». Какая ирония судьбы, подумал фон Форстнер, символ мира будет взорван и потоплен в холодных водах Атлантического океана, не имеющих ничего общего с теплыми местами произрастания оливковых деревьев. Капитан решил немного поиграть с противником, как кошка с мышью – позабавиться самому и дать развлечься своей команде. Данные акустика не оставляли сомнений, что самонадеянные бритты не удосужились сопроводить транспорт боевым кораблем, не было слышно и других посторонних шумов.

– Всплываем! – коротко скомандовал корветтенкапитан. – Носовой аппарат товсь!

Субмарина вылезла всем своим грузным телом на поверхность, будучи уже в зоне оптической видимости британцев. Поднявшись на мостик, фон Форстнер в бинокль наблюдал, как засуетились и забегали микроскопические фигурки матросов по палубе транспорта, узрев хищный контур грозной подводной лодки. Капитан услышал прерываемый ветром звук тревожной сирены, от которого фигурки забегали еще быстрее. Видимо, английский капитан попытался дать полный ход и положить право руля, чтобы уменьшить площадь мишени, которую представлял длинный левый борт парохода. Из труб повалили клубы черного дыма, вода за кормой забурлила, но транспорт был явно перегружен, и мощности машин не хватало для оперативного маневра.

– Правый торпедный аппарат, одиночный, пли! – скомандовал фон Форстнер и с кривой улыбкой стал наблюдать, как запрыгала торпеда, оставляя за собой след вспененной воды. В такие моменты он всегда пытался угадать, что чувствуют моряки этих посудин, когда видят приближающуюся торпеду. Бессилие? Отчаяние? Молятся ли они?

Во время атак на свою лодку мозг и тело корветтенкапитана мобилизовались до таких пределов, что не было никаких эмоций или страхов, голова работала как машина, приказы были точными и краткими, какими, собственно, они и должны быть. Сейчас же, глядя вслед удаляющейся торпеде, капитан чувствовал странную негу в теле, – ощущения были сродни сладкой усталости, какая бывает после атлетических упражнений или любовных утех. Он позволил себе некоторое промедление, ожидая момента, когда торпеда воткнется своим хищным носом в железный борт парохода.

И вот он, долгожданный миг, – у ватерлинии транспорта возникла яркая вспышка ближе к корме, куда, собственно, и предназначался залп. Вскоре капитан услышал резкий хлопок. Показался черный дым, фигурки на борту транспорта хаотично метались.

– Ганс, носовое орудие! – рявкнул капитан молодому офицеру, который, казалось, в нетерпении ждал этих слов, подрагивая всем телом, как гончая перед броском.

– Есть, капитан! – заломив фуражку на затылок, лейтенант Ганс фон Хольштейн в несколько прыжков одолел расстояние, отделявшее рубку от носового орудия, с которого ручьями стекала вода.

– Постреляем немного, господа? – корветтенкапитан с улыбкой обратился к офицерам, стоявшим рядом с ним на мостике. – Сближаемся! Малый вперед!

– Ульрих, не слишком ли мы близко? – обеспокоенно произнес старший помощник.

– Гюнтер, не порть парням веселье, – отмахнулся капитан.

Лодка на полмили подошла к заметно накренившемуся судну. Из кормовой части подбитого транспорта валил черный дым. Подводникам не было видно, что творится по правому борту, но было и так ясно, что англичане судорожно спускают шлюпки. Остается лишь, как на учебных стрельбах, кучно уложить несколько снарядов и сэкономить более дорогие торпеды.

– Ганс, нафаршируй-ка металлом эту бочку с оливками! – крикнул лейтенанту фон Форстнер. – Огонь!

Носовое орудие гулко бухнуло, посылая смертоносный снаряд в борт британского транспорта. Надстройка парохода содрогнулась от взрыва, вздыбился металл, сверкнуло яркое пламя, и в воздух взлетели обломки вперемежку с телами моряков.

– Ганс, высоковато взял! Два градуса поправка! – капитану явно нравился процесс стрельбы.

– Есть два градуса поправка, капитан! – радостно крикнул фон Хольштейн, крутя рукоятку наведения.

Этот снаряд лег аккурат на палубу, где находились ящики и привязанные канатами грузовые автомобили. Дистанция была хороша для выстрела прямой наводкой, и выстрел получился отменным. Вся палуба пришла в движение. Возникла вспышка от разрыва снаряда, затем как будто образовалась черная пустота, куда втянулось всё, что находилось на палубе, а затем грохнул такой исполинский взрыв, от которого корпус транспорта разломился на две части, как игрушечный, породив посредине гигантский столб пламени и дыма. Практически сразу раздался чудовищный свист и грохот.

«Детонация», – пронеслось в мозгу капитана. Что же там везли эти чертовы англичане? Снаряды? Бомбы? Волна горячего воздуха больно ударила по глазам и ушам офицеров. Гюнтер был прав: лодка слишком близко подошла к взорвавшемуся кораблю.

Фон Форстнер увидел, как из тучи огня и дыма вместе с обломками показался уродливый грузовой автомобиль с пылающим тентом, который, описывая дугу, летел в сторону лодки.

«Этого не может быть!» – такой была последняя мысль корветтенкапитана Ульриха фон Форстнера. Грузовик упал точно на рубку, смяв всех стоявших на ней. От сильнейшего удара произошел взрыв топлива, находившегося в баке автомобиля. Потоки горящего бензина хлынули в открытый люк мостика, заливая нутро субмарины. Удар и взрыв разрушили мостик, повреждена была также и обшивка, внутрь корпуса начала поступать вода, быстро заполняя пустоту. От горящего бензина воспламенилась рубка, огонь быстро распространялся во всех направлениях. Команда, застигнутая врасплох, была отрезана огнем в отсеках и, казалось, не пыталась спасти лодку. Субмарина получила сильный крен и начала погружаться. Воздух стремительно выходил огромными пузырями из открытого люка и пробоины. Казалось, что еще чуть-чуть, и лодка пойдет камнем ко дну. Уцелевшие матросы молились, судорожно вцепившись в трубопроводы и прикрученную мебель кубрика. Но чудо остановило погружение: оставшийся воздушный пузырь в кормовой части субмарины удержал ее, подобно поплавку. Некое подобие надежды промелькнуло у перепуганных и отчаявшихся людей.