Вампиры замка Карди - Барон Олшеври-младший Страница 19

Это была катастрофа!

Она вся в навозе… И беленький матросский костюмчик, и носочки, и волосы! Волосы еще можно отмыть, а костюмчик погиб, безвозвратно погиб… Может, еще возможно его отстирать? Но приказания горничной доктора Гисслера может отдавать только Магда! Значит, придется ей сказать! И что тогда будет?! Господи, что будет, когда Магда узнает, что Гели без спроса надела новый костюм и упала в нем в навоз?

Гели разрыдалась еще горестней.

Курт! Ее любовь! Он ударил ее… Как он мог?!

Ее костюм! Магда!

Ее не возьмут завтра на свадьбу…

Магда никогда не забудет и вечно будет дразнить ее…

Гели разрыдалась еще горестней. Если бы она могла сейчас исчезнуть, раствориться, умереть… Небытие казалось ей сейчас таким желанным! Умереть! Она частенько мечтала о смерти и представляла себе, как это будет, как все они пожалеют о ней, когда она умрет. Но сейчас ей было так плохо, что в мысли о смерти она искала только небытия. И ничего иного. Пусть не жалеют о ней, пусть сразу забудут… Лишь бы укрыться в небытие от наказания, от насмешек!

— Господи, убей меня! Убей! — отчаянно прорыдала Гели, поднимаясь из тачки с навозом — и падая на колени.

Ее показалось, что полоса солнечного света, стлавшаяся от двери по полу конюшни, померкла, но в отчаянии своем Гели не придала этому значения. Она колотила кулачками по полу, устланному соломой, и в рыдала в голос. Ей казалось, что у нее разрывается сердце.

— Что с тобой, девочка? Что случилось? — прозвучал над ней встревоженный женский голос.

Гели в испуге взглянула вверх. Рядом с ней стояла Лизе-Лотта Гисслер, внучка грозного доктора Гисслера, хозяйка этого дома и, следовательно, этой конюшни! Та самая Лизе-Лотта, о которой она слышала столько странного… Лизе-Лотта, чьего голоса она не слышала никогда, до сего момента! От удивления Гели даже перестала рыдать. Но только на мгновение. Потому что через мгновение ей в красках представилось, как Лизе-Лотта отведет ее к Магде и что скажет Магда по поводу испорченного костюма. Гели взвыла и слезы хлынули у нее из глаз с новой силой.

Лизе-Лотта повела себя несколько необычно для взрослого человека. Обычно взрослые бывают безразличны к чужим трагедиям… Любой другой взрослый на ее месте отвел бы Гели к Магде и предоставил бы мачехе самой разбираться в произошедшем. Но Лизе-Лотта вдруг опустилась на колени рядом с Гели и тихо спросила:

— Что с тобой? Что он с тобой сделал?

«Он».

Она видела Курта, выходящего из конюшни!

И, возможно, она слышала…

Но тогда она не стала бы спрашивать — что он сделал!

Гели сильно потянула носом и икнула, пытаясь перестать рыдать и сказать что-нибудь связное. Но не получилось — рыдания оказались сильнее ее. Она снова заскулила.

— К-к-ку-у-урт! М-м-магда-а-а! — выдавила она сквозь слезы. — Он ударил… Я только хотела сказать… А он… Костюмчик… Магда не велела… Я не послушалась… А теперь она будет смеяться! Всю жизнь! И на свадьбу меня не возьмут! Теперь не в чем! Я хочу умереть… Умереть…

Лизе-Лотта ласково коснулась рукой ее волос — и тут же отдернула руку, брезгливо осмотрела ладонь со следами навоза.

— Бедная девочка, — вздохнула она. — Анхелика — тебя ведь так зовут? Ты можешь мне все сказать. Я тебя не выдам. Я тебе помогу… Он тебя только ударил? Или… сделал еще что-нибудь нехорошее?

«Только ударил»! Нет, ну надо же! От возмущения у Гели перехватило дыхание и она наконец-то сумела справиться со слезами. «Только ударил»! А что костюм и волосы в навозе — этого Лизе-Лотта не видит? Что может быть хуже случившегося?!!

— Он ударил меня. Не захотел слушать. И назвал дурочкой. Я испортила костюм. Магда убьет меня. И я не попаду на бал, — отчеканила Гели, с ненавистью глядя в участливое лицо Лизе-Лотты.

Лизе-Лотта снова вздохнула — теперь уже с облегчением — и слабо улыбнулась.

— Всего-то? И из-за этого ты так кричала?

— Я не кричала! Я… Я плакала.

— Ты не плакала. Ты рыдала и звала смерть. Так, как будто… Потеряла все. А тебя всего лишь уронили в тачку с навозом!

— Всего лишь?!!

— Мне приходилось слышать такие рыдания… Когда женщина зовет смерть… И я думала, что с тобой случилось что-то по-настоящему ужасное, прошептала Лизе-Лотта. — Он ведь мог… Что угодно… Он — зверь. Не посмотрит, что ты — совсем еще ребенок. Никогда больше не оставайся с ним наедине, слышишь? Считай, что сегодня тебе повезло. Ты дешево отделалась.

— Не правда! — еще сильнее возмутилась Гели. — Он не зверь. Он хороший. Я сама виновата. Вела себя глупо.

Она резко поднялась с колен.

Лизе-Лотта, все еще сидя на полу, удивленно воззрилась на Гели снизу вверх.

— Ты что… Ты влюблена в него?!

— Я… Я… Нет! — испугалась Гели.

Ей и в голову не пришло бы, что ее могут прямо так вот спросить об этом!

— Влюблена… Бедный ребенок. Ты в него влюблена. Ну, конечно. Он юный. И может показаться красивым. Породистое животное… Он ведь тебе кажется красивым, да? — пробормотала Лизе-Лотта.

— Он красивый, — буркнула Гели.

Видя, что ее секрет все равно раскрыт, она решила, что скрытничать дальше будет уж совсем глупо.

— И еще — он умный. И храбрый! И благородный! Он… Он…

— Ну, да, конечно, — криво улыбнулась Лизе-Лотта.

Она поднялась с колен, хотела было вытереть ладони об платье, но вовремя спохватилась.

— Пойдем, — скомандовала она.

— К Магде? — всхлипнула Гели. — Спасибо, я лучше тут посижу… До темноты. Вы только не выдавайте меня… Вы обещали!

— Ко мне. Не бойся, я проведу тебя через черный ход. Никто не увидит, что ты в… В таком виде.

Гели не оставалось ничего другого, кроме как доверить свою судьбу этой странной женщине. Конечно, обидно, что Лизе-Лотта столь низкого мнения о Курте… Но на то она и странная, чтобы иметь странное мнение обо всем! И потом — что еще оставалось делать? Сидеть здесь до темноты? Гели поплелась за Лизе-Лоттой. Они действительно прошли черным ходом, мимо дверей кухни, по узкой лестнице — на третий этаж, где Гели еще не приходилось бывать. Она была уверена, что там располагаются комнаты прислуги. Но, оказалось, на третьем этаже находились аппартаменты Лизе-Лотты. Три смежные комнаты и ванная. Комнаты — маленькие, заставленные старинной мебелью, заваленные книгами. Ванная — вполне приличная.

— Раздевайся. Всю свою одежду клади в таз. Я прикажу горничным как следует отстирать. Будет, как новенькая. А сама вымойся. И вымой волосы. Вот мыло. Потом ополосни волосы водой с одеколоном. Может, избавишься от запаха. Вот халат. После ванны надень и иди ко мне.

Гели и представить себе не могла, чтобы тихая, незаметная, пугливая Лизе-Лотта могла разговаривать таким решительным тоном! И потому повиновалась ей без лишних вопросов. Мыло, лежавшее в серебряной мыльнице, было изумительным — нежным, сливочно-белым, с ароматом каких-то весенних цветов. Оно давало такую обильную и пышную пену, что Гели, принявшись было намыливаться с привычным рвением, едва в этой пене не утонула! Одеколон благоухал все теми же весенними цветами. Гели вылила четверть флакона в воду для полоскания. Она была совершенно очарована всей этой роскошью, прежде ей вовсе неведомой. Конечно, Хельмут был богат. Но у Гели не было ни такого мыла, ни такого одеколона… Ни теплого халата из бархата винного цвета! Возможно, все это было у Магды?