Пятиозерье - Виктор Точинов Страница 19

Истомленные зноем малыши, с завистью поглядывавшие на купавшиеся с утра старшие отряды, ринулись в воду с визгом и дикими воплями, как степная орда на взятый приступом город. Акватория «лягушатника» стала напоминать густо заправленный суп, фрикадельки в котором страдают буйным помешательством...

Пробиркин, понятно, в этот содом не полез — расхаживал по деревянному настилу, отделявшему купальню от озера, и упорядочивал броуновское движение: уворачивался от взлетающих во все стороны фонтанов воды, пытался перекричать вопящий хор, дул в заливистый судейский свисток, — и завидовал Леше Закревскому, на занятиях которого подобный бедлам отчего-то никогда не случался.

Наконец относительный порядок был восстановлен. Посчитав, что водная разминка выполнена и перевыполнена, плаврук перешел непосредственно к упражнениям.

Проводить занятия Доктор любил, несмотря на почти полное отсутствие педагогических способностей. И сейчас, командуя своими «лягушатами», не на шутку увлекся, не обращая внимания на происходящее вокруг купальни.

Как на настиле, рядом с ним, оказался худощавый белоголовый паренек, Пробиркин не заметил. Увидел его краем глаза, когда мальчик находился уже в нескольких шагах, и опять не обратил внимания. Плаврук как раз дошел но упражнения «поплавок» — смотрел на тридцать покачивающихся на поверхности спин и попок (головы и обхваченные руками колени скрывались под водой), мысленно и аккуратно отсчитывал секунды, стараясь, чтобы разные по длительности произношения числа звучали — точнее, беззвучно произносились, — за примерно одинаковые промежутки времени. Секундомер Пробиркин сегодня опять забыл, такое с рассеянным Доктором случалось часто.

— Меня зовут Тамерлан, — сказал мальчик.

— Очень приятно, — машинально ответил Пробиркин, на секунду обернувшись к нему и считая про себя: че-т'ре... пя-ать... ше-есть...

Потом попытался вновь повернуться к «лягушатнику» — и не смог. Что за... Мышцы шеи казались парализованными. Доктор попытался развернуться всем корпусом, но и ноги, и все тело, похоже состояли с шеей в заговоре, и никак не отреагировали на команду мозга.

Мысли метались в голове короткие и бессвязные — и параллельно продолжался отсчет секунд:

"Что со мной?

во-семь... де-вять...

Перегрелся?

де-сять... один'-цать..

Солнечный удар?

двен'-цать... трин'-цать...

Пора им выныривать...

ч'тыр'-цать.. пятн'-цать..."

На счете «шестнадцать» Пробиркин обнаружил, что глазные мышцы ему подчиняются, и скосил глаза на купальню. От увиденного у него перехватило дыхание. В самом прямом смысле слова. Горло словно сдавила невидимая петля.

В «ЛЯГУШАТНИКЕ» НЕ ВЫНЫРНУЛ НИКТО!!!

Теоретически, упражнение «поплавок» рассчитано на задержку под водой дыхания на десять-двенадцать секунд. Но из практики Доктор знал, что уже через пять-шесть секунд многие не умеющие плавать и боящиеся воды малыши выныривают.

СЕЙЧАС НЕ ВЫНЫРНУЛ НИКТО!!!

На поверхности по-прежнему виднелись загорелые спины и разноцветные трусики.

"дв'дцать два... дв'дцать три...

Да что же происходит?! И с детьми — тоже?!" — Доктор хотел закричать и не смог. Хотел спрыгнуть в лягушатник — и остался на месте. Лишь глаза бешено вращались в орбитах.

Белоголовый мальчик с любопытством наблюдал за пантомимами Пробиркина. Потом сказал:

— Я буду спрашивать. Ты будешь отвечать.

Прозвучало это без особых эмоций. Как простая констатация факта.

Пробиркин слова услышал, но совершенно не понял их смысла. Таймер в его голове продолжал отсчет: тр'дцать пять... тр'дцать шесть... Доктор чувствовал, как под спортивным костюмом, по спине, сбегают липкие струйки пота: «Взрослый человек может продержаться под водой и минуту, и две, и больше... Но дети восьми-девяти лет? С гораздо меньшим объемом легких?»

Он скосил глаза еще сильнее. Неужели никто на берегу не замечает, что в «лягушатнике» творится неладное?! Но увидеть берег из этого положения Пробиркину не удалось. Плаврук пытался издать хоть какой-то звук, хоть как-то привлечь внимание — ничего не получалось.

— Ты давно знаком со Светланой? — спросил Тамерлан. Вопрос снова прошел мимо сознания Доктора — так, по крайней мере, тому показалось. Механический голос в голове произнес отчетливо, уже не глотая звуки: «ШЕСТЬДЕСЯТ».

"Всё, — понял Пробиркин. — Конец. Никто не вынырнул... И уже не вынырнет. Одиннадцатый отряд в полном составе утонул непонятным образом в безопасном лягушатнике... Утонул из-за него, плаврука... Остается одно, — подумал Доктор. — Выбрать камень потяжелее и...

Больше ничего подумать он не успел.

Губы, гортань, язык, короче говоря, весь речевой аппарат Пробиркина пришел в движение. Совершенно против его воли — точно так же, как только что против воли пребывал в безмолвии.

— Со Светой я знаком с июня, — сказал Доктор и продолжал говорить, говорить, говорить что-то еще, не понимая, что и зачем говорит. Расширенные от ужаса глаза смотрели на усеянный детскими трупиками «лягушатник»...

Тамерлан внимательно слушал.

05 августа, 15:01, Выборгское шоссе

План родился у него мгновенно.

Родился на месте, в лагере, после того, как человек в черном узнал все, что хотел. Родился при взгляде на огромную, вековую сосну, раскинувшую руки-сучья у волейбольной площадки...

Теперь надо все тщательно просчитать и еще более тщательно подготовить. Прокола быть не должно. Здесь — не должно. Последний долг он отдаст красиво...

Губы кривила усмешка — страшная. Нога давила акселератор. О том, что все может закончиться совсем не так — прямо сейчас, если его прихватит за рулем, на полном ходу, — черный человек не думал.

Он улыбался. Он был счастлив. Он был жив.

Пока — жив.

05 августа, 15:03, ДОЛ «Варяг», берег озера

«И отчего у меня в голове засел этот новорусский (вернее, новоазербайджанский) парнишка? — подумала Света. — Влюбилась, может?» — невесело улыбнулась она собственной шутке. Шутки тут была лишь доля, всякие истории случались порой между парнями из старших отрядов и их вожатыми и воспитательницами, бывшими зачастую всего на три-четыре года старше своих воспитанников...

Со Светой, впрочем, такого не бывало. Но чем-то белоголовый мальчик по имени Тамерлан ее зацепил.

С этими мыслями она заперла библиотеку, вышла на улицу.

Дневная жара была в разгаре, и Света двинулась к своему коттеджику кружным путем, вдоль берега, здесь с озера тянуло хоть какой-то свежестью. Прошла мимо лодочного причала с прикованными здоровенными ялами, на них порой совершались экскурсии на остров, хотя ничего особо примечательного там не имелось — сосны, песок да непомерное количество чаячьих гнезд. Посмотрела, как в кристальной воде гоняется за мальками крохотный, с ложку размером, щуренок. Подходя к детскому пляжу, решила заскочить за купальником и тут же сходить искупаться...