Осень призраков - Юрий Некрасов Страница 19

Карандаши отказывались рвать картон. Свою настоящую, единственно живую плоть. Шейла уткнула ладонь запястьем в пол и навалилась на огрызки всем весом. Скотч натянулся и лопнул. Шейла услышала, как звякнули и умолкли тарелки в лапах медведя. «Сколько у меня уже стоит сердце? – холодно прикинула она. – Два часа? Три?»

Пистолеты были холодные и угловатые. Они отказывались нырять в грудь Шейлы. Дыра оказалась слишком маленькой. Рука не дрожала. Шейла потрошила себя, как бывалый рыбак свежепойманную форель.

– Гадина! Эй! – полицейский снаружи кричал для себя. Слышал, как смело и яростно звучат слова, и разгонялся ими. Брал отвагу из воздуха. – Эй, мразь! Я знаю, ты еще там! Выходи с поднятыми руками, сука! Слышишь меня, падаль?! Ты убил копа! Эй! Ты там? Я вырву тебе кишки! Падаль! Ублюдок! Мразь! Эй! У тебя есть право сдохнуть! Слышишь меня?

Шейла хотела выпрямить ноги, но не смогла сделать это одной рукой.

«Я должна вернуть себе силу», – решимость сыпалась, мокрая штукатурка. Шейла слышала, как трещит, сдаваясь, скотч. План, такой складный в черточках на земле, протух и валялся бездыханным трупом.

– Клатчччч! – сказал затвор, досылая патрон в ствол. Шейла подняла «глок».

– Сейчас я вынесу дверь, – голос дрожал, захлебывался адреналином, но полицейский был в паре футов, под надежной защитой стены. Шейла слышала, как он облизывается и тяжело дышит. – А потом вышибу тебе мозги!

– Баааааам! – замок на двери превратился в дымящееся отверстие, и тут же в разбитое окно полетели гранаты со слезоточивым газом. Одна, две, три, пять! Коп бил наверняка. Такого количества хватило бы на целый этаж, не говоря о крохотной дежурке.

– Что, сука, прикурил? – голос копа, сдавленный противогазом, звучал глухо. Комнату залило дымом. Близнец тумана из подвала, он обнял Шейлу, спрятал ее в своем брюхе, скрыл дикую ее природу. Происходящее напоминало боевик о буднях убойного отдела. Слезоточивая драма. Копы осадили участок. Внутри особо опасный преступник. Убийца полицейских. Пленных не брать! Сейчас я с тобой покончу!

Коп действовал по инструкции, но с выдумкой. Дверь распахнулась, и в комнату въехал стул на колесиках. Шейла изрешетила спинку прежде, чем успела разобрать, что это не человек.

– Живой, падла! – обрадовался коп. – Это ненадолго.

Шейлу утомил его пафос. Хоть ее ноги и стали в два раза короче, они не разучились ходить. «Преимущество картона, – скрепки в голове Шейлы внезапно намагнитились, будильник дернул стрелкой, и часы, стоявшие семь лет, пошли, отстукивая последние минуты ее жизни. – Я – не человек, копилка механических несуразностей, делающих вид, что заставляют мое тело жить и двигаться, – все время, что коп кричал и лязгал оружием, Шейла двигалась к двери с застрявшим в проеме стулом. – Мне не нужны ноги, чтобы ходить, и руки, чтобы убивать. Главное – не выпустить из картона душу!»

– Кролик, я тебя слышу! – дверь внезапно распахнулась, и слезоточивый туман взорвался парой бешеных ударов дробью. Выстрелы отбросили труп дежурного к стене. Шейла высадила обойму в дверь, отшвырнула пустой «глок», зацепила револьвер и выстрелила в сторону окна. Они прижались к стене с разных сторон, Шейла слушала ток его крови. Коп беспомощно матерился.

– Я достану тебя, сука! – азарта в голосе читалось больше, чем гнева. Охотник шел по следу. Зверь оставил в капкане отгрызенную лапу.

«Что я делаю не так? – картон отказывался подчиняться. Дырявый и мятый, ходячая коробка из-под холодильника. Шейла из последних сил катала ее по полу. – Перестань притворяться!»

Снаружи здания раздались громкие хлопки. Двери. Копы. Неуверенно вякнула сирена и включилась на полную, перебила скрип, спор, крики. Дверь в участок распахнулась, и кто-то крикнул:

– Назад! Газ!

Сирена рыдала над павшими, хор из нескольких голосов пытался ее перекричать. Наконец, сирену выключили.

Шейла слышала, как дергается полицейский за стеной, желание сбежать, вернуться с подмогой боролось с ненавистью, он стрелял и, наверное, даже попал. Остаться, доделать, укокошить подлую тварь! К первому взывала инструкция, второе было делом чести.

– Он здесь! – завопил коп, подбираясь ближе к двери. – Я запер его в комнате!

Мегафон откашлялся и завел классическую песню:

– Внимание, говорит сержант Морган. Участок окружен. Медленно выходите с поднятыми руками. Не совершайте резких движений. Положите оружие на землю. Если вы сдадитесь, это будет рассматриваться как смягчающие обстоятельства. Повторяю. Говорит сержант…

Шейла выкатилась в коридор.

Газ стелился по полу, расползался туманными лоскутами. Едва Шейла высунула голову из-за угла, как тот взорвался крупной меловой крошкой. Дробью посекло остатки лица, маска треснула, и Шейла испугалась, что останется без головы.

– Он здесь! – кричал полицейский. – На помощь! Подмога! Он здесь, за углом!

Не дождавшись ответа, вновь клацнул затвором, выстрелил еще раз наугад и ринулся в бой. Он рисовал себе медаль на груди, громкие слова, благодарность от мэра. Делить славу героя коп не собирался ни с кем.

«Десять», – отрезала минутная стрелка.

«Что я теряю?» – разъярилась Шейла и прыгнула копу навстречу.

Космос вокруг куклы размазался яркими вибрирующими лентами. Одного толчка рукой хватило, чтобы завести себя в полет по объемной спирали. Дробь кружила вокруг и норовила ужалить. Шейла мчалась с дробью наперегонки, ловко уклонялась, меняла траекторию движения. Пол обезумел, хлестнул потолок по щекам и врезался в него под острым углом. Стены свернулись бутылками Клейна. Шейла вывалилась на Ту Сторону.

Скомканный бумажный пакет нырнул в урну. Он легкий, ему не больно. В полете он задел край мусорного ящика и упал на пол, подпрыгивая на пластиковых плитах, цепляя крошки, – Шейла подхватила обрывок руки, возвращая ее на положенное место, хотя теперь это не имело значения. Баллистические кривые карандашей наметились в грудь полицейского.

Ударом 7g его отбросило на несколько футов, последнюю пару он пропахал спиной, захлопнув ей входную дверь. Дробовик отлетел в сторону.

Снаружи неслись встревоженные голоса. Нервно бряцало оружие. Баньшами выли сирены. Зачем их опять включили? Коп тряхнул головой и принялся недоверчиво ощупывать грудь. Из бронежилета торчали обломки пальцев Шейлы.

– Что за дерь?.. – коп онемел, увидев, как из дыры в кукле вывалился револьвер. Шейла едва подцепила его с пола. Огрызки карандашей для такого не годились. И как теперь стрелять?

– Ключ, – Шейла выпустила револьвер, он повис в воздухе, сделала шаг и проглотила расстояние, разделявшее их с копом. Теперь, чтобы двигаться, ноги ей были не нужны. Всемогущество рвало глотку. «Я отомщу! – ликовала Шейла. – Ты будешь молить о пощаде!» Минуты тикали все быстрей, но она забыла о них, очарованная своим новым даром.

Шейла потянулась к лицу полицейского грифелями пальцев. Стекло противогаза смялось полиэтиленовой пленкой. Коп дрожал. Он все еще не верил в комок говорящего мусора. Одним карандашом Шейла пригвоздила его брюки к полу. Коп держался, пока она не начала потрошить его карманы, потом расплакался, и снизу тоже.