Страна клыков и когтей - Джон Маркс Страница 18

Наша кабина поднималась быстро, и, поскольку дверей у нее не было, я мельком видела запретные этажи, те самые, где, по всей видимости, обретались братья Вуркулаки. Свет из патерностера выхватывал на мгновение коридоры, сотни их двойников я видела в дешевых отелях, только эти были мрачнее, а кое в каких двери стояли нараспашку, точно там убирались горничные, только не было видно ни тележек, ни ведер и щеток, вообще никаких признаков их работы. Пахло оттуда затхлым. Плесень заползла в стены отеля, распространяя запах гниения и мертвых насекомых за обоями. Чем выше мы поднимались, тем холоднее мне становилось. Я не спросила, есть ли на верхних трех этажах отопление или электричество. После обеда я начала доверять краткосрочным планам Торгу на мой счет. Он был приятным собеседником. Совершенно очевидно, что ему что-то от меня нужно. Ему необходимо попасть под объективы телекамер. Пока он не получит своего, он будет хорошо со мной обращаться.

— Почти на месте, — пробормотал он. — Эти последние этажи до пентхауса самые худшие. Стыд и срам.

Нетрудно было понять, что он имеет в виду. Лифт продолжал подниматься, и я уловила вонь горелого дерева и пластика. Тут был пожар. В свете из патерностера чернели пятна на стенах. Механизм как будто немного замедлился, и я занервничала. Мне показалось, я увидела какое-то движение, уловила краем глаза, как что-то мелькнуло — животное или рука. И было это у зева комнаты без двери. До нее было никак не больше двадцати ярдов, но света из патерностера не хватало, чтобы разогнать тени.

— Видели?

Торгу шикнул, будто призывая меня к молчанию. Последний из выжженных этажей исчез внизу.

— Прошу сходить. — Он легонько вытолкнул меня из патерностера. — Дальше пойдем по лестнице.

Пол под ногами казался прочным. Вонь плесени и пожара исчезла. Я задумалась, не надстроили ли пентхаус после пожара, как новый город на руинах прежнего. Удивив меня прытью, Торгу легко скакал впереди, отмахивая по две ступеньки за раз. Положив руку на ручку двери в конце лестницы, он оглянулся.

— Я сделаю осмотр, — сказал он. — Горничные бывают непредсказуемы.

Толкнув дверь, он осторожно заглянул. На лестницу хлынул теплый желтый свет.

— Очаровательно! — улыбнулся он и втянул меня за порог.

Я думала, что окажусь в коридоре, но передо мной раскинулся целый этаж, как демонстрационный зал в мебельном супермаркете, разделенный на комнаты тяжелой мебелью — серванты, концертный рояль, кушетки, диваны, несколько кроватей. Пол казался полем раскинутых один поверх другого восточных ковров. С первого взгляда было видно, что они шелковые и ручной работы. Тут и там светили лампы. По полу тянулись к скрытым за коврами розеткам толстые шнуры. Я увидела бар с разноцветными бутылками (виски, водка и какие-то аперитивы), несколько гардеробов, туалетный столик с широким круглым зеркалом и филигранью арт-нуво. Мебель, вероятно, принадлежала самому Торгу, но не позволяла судить о вкусе своего владельца, если не считать пристрастия к антиквариату. Я услышала гудение обогревателей, запитанных от розеток, увидела их оранжевое свечение — точь-в-точь маленькие костерки. Спрашивая себя, хватит ли электричества на мой фен, я сама угадала ответ. Не хватит. Мои волосы снова ненавистно закурчавятся.

Со всех стен на меня светили отражения свечей, настольных ламп и начищенной мебели.

— Какая красота!

Торгу довольно кивнул.

— В нашем отеле есть ряд правил, мисс Харкер. Одно вы уже знаете.

— Держаться подальше от греков! — Я отдала честь и тут же потупила взгляд.

— Да. А это значит, что вам нечего делать на этажах между пентхаусом и первым. Понятно?

— Хорошо.

— Я бизнесмен, и у меня дела по всей провинции. До завтрашнего вечера, вероятно, позднего, я не вернусь. Тогда мы снова пообедаем и, если хотите, можете на сей раз прихватить с собой камеру.

— Не так быстро, — поспешила я внести ясность. — Мы так не работаем. Камеры появятся лишь в следующий приезд.

Углы губ Торгу раздраженно опустились.

— Но ведь необходимы пробы?

— У нас не Голливуд, мистер Торгу.

Он отвернулся. Похоже, я задела его тщеславие.

— Не важно. Я вернусь завтра вечером проводить вас на обед.

Мне хотелось рухнуть в кровать. День был ужасный. Но я стояла, зевала и ждала, когда он уйдет. Он оглянулся, и я мельком уловила очень быстрый проблеск похоти в его взгляде. На ум мне пришел его безымянный недуг, и я невольно спросила себя, не было ли это глупой попыткой соблазнения: старику пришла в голову сумасбродная идея, что именно такими разговорами можно соблазнить американку. Но сама мысль показалась мне до крайности нелепой, да и впечатление было слишком мимолетным. Напротив, последний взгляд на меня словно вынудил его поскорее уйти. Но у двери Торгу остановился, оперся о косяк и оглянулся снова.

— Напоследок.

Сложив руки на груди, я выпрямилась и усилием воли заставила себя выслушать последнее наставление.

— Эта дверь запирается не без причины. Когда я буду готов к встрече с вами, я за вами приду. У меня единственный ключ.

Странное, весьма необычное заявление. Как только дверь за Торгу закрылась, я набрала номер Роберта. Мобильник поискал сеть, несколько раз моргнул, но набирать не начал. Я еще с десяток раз нажала кнопки — без толку. Несколько раз я тряхнула дверь, даже позвала Торгу, но никто не откликнулся — ни он сам, ни его теоретически зловредные греки. Вернувшись к кровати, я еще несколько раз набрала номер Роберта и заснула с телефоном в руке.