Много шума из-за одного покойника - Шарлин Харрис Страница 18

Из зала вдруг словно выкачали весь воздух.

— Тебе не надо это знать, — сказала я.

— Нет, надо, — возразил он. — Пока не узнаю, мы никуда с тобой не продвинемся.

Я взглянула в зеркало, висевшее за спиной Маршалла, и не узнала в нем свое отражение.

— Люди меняют свое отношение ко мне, как только узнают об этом. — Во рту у меня резко пересохло, и говорить стало трудно.

— Я не поменяю, — настаивал Маршалл.

Но он не знал, о чем говорил. То невысказанное, что связывало нас, неминуемо разрушилось бы от моего признания, а ему, судя по всему, прежних отношений было уже мало.

— Зачем тебе это нужно? — Я сцепила руки, но они все равно тряслись.

— Пока я не узнаю все, не смогу лучше понимать тебя, — вымолвил он с терпеливой настойчивостью. — А я очень хочу узнать тебя получше.

Тогда я быстрым движением задрала и сдернула с себя футболку. Под ней был надет обычный белый спортивный бюстгальтер. Разглядев шрамы как следует, Маршалл со свистом втянул воздух. Глядя в сторону, я слегка повернулась, чтобы ему были видны и те, что шли по плечам, вторя бретелькам бюстгальтера, затем снова села прямо, чтобы Маршалл полюбовался моей исполосованной подключичной областью. Слегка отклонившись назад, я дала ему возможность оценить нитевидные белесые дуги, краями уходящие вниз, за край брюк, и только после этого поглядела ему прямо в глаза.

Маршалл не мигнул, его подбородок словно окаменел. Мой тренер героическим усилием сохранял прежнюю невозмутимость.

— Я ощутил их под футболкой на прошлой неделе, когда на занятии схватил тебя за плечо, но не думал, что они такие…

— Обильные? — грубо оборвала я, свирепо уставившись на него.

— У тебя вся грудь… изрезана? — спросил Маршалл, чудом сохраняя бесстрастие в голосе.

— Нет, зато вокруг полностью. Кругами. Узорами.

— Кто это сделал?

То, что случилось тогда со мной, разрезало мою жизнь надвое глубже и вернее, чем ножи, прочертившие на коже кровавые завитки. Я уже не могла более сдерживаться, вспомнила все заново, опять погрузилась в ставший привычным ад. Тот июнь выдался непомерно жарким…

Зной не спадал уже целый месяц. Я закончила колледж и последние три года жила в Мемфисе. В восточной части города я снимала хорошую квартиру и работала в офисе «Королевы чистоты» — одной из крупнейших фирм по уборке помещений и участков. Несмотря на глупое название, место было вполне приличное. Я состояла там диспетчером, а также производила выборочные проверки и обзванивала клиентов с целью узнать мнение о качестве предоставленных услуг. Жалованье мне платили нормальное, и я могла позволить себе приодеться.

В тот июньский вторник, когда я закончила работу, на мне было темно-синее платьице без рукавов с большими светленькими пуговицами по переду и белые кожаные «лодочки». Тогда я отращивала темно-русые волосы и ногти. Маникюр был особенным источником моей гордости. В те времена я встречалась с одним из совладельцев компании, поставляющей бутилированную воду.

Наибольшее беспокойство в тот момент мне доставляла коробка передач в моей машине, которая уже не раз побывала в ремонте. Уезжая в тот день с работы, я переживала за то, что мне опять предстоят значительные траты.

Машина заглохла перед съездом с автострады Гудвилл-роуд, прежде чем я успела на нее свернуть. Дальше по ходу движения виднелась сервисная станция, где сновали машины и перебегали туда-сюда люди. Я стала спускаться на автостраду, опасливо прижимаясь к поребрику и размышляя, как трудно уместиться на узком съезде женщине-пешеходу рядом с потоком машин.

Неожиданно возле меня остановился микроавтобус, медленно двигавшийся вниз в потоке машин. Я решила, что водитель хочет подбросить меня до автосервиса. Пассажирская дверца резко отъехала в сторону — ее дернул кто-то, сидевший позади и немедленно убравшийся из поля моего зрения.