Орудия тьмы. Железный шип - Кэтлин Киттредж Страница 18

Мы следовали за Дином, удаляясь от пышущего жаром факела, от музыки и света. Никогда бы не подумала, что мне будет жаль оставлять Сумеречный Базар, но, по мере того как стихал его шум, мрачные предчувствия все усиливались.

Мы приближались к берегу. От реки доносился скрипучий, гулкий треск устанавливающегося льда — словно перекрикивались два великана.

— Куда ты вообще нас тащишь? — недовольно спросил Кэл. Я тоже недоумевала — за рекой была только литейная, и дорогу патрулировали прокторы.

Дин остановился у металлической лестницы, наискось спускающейся к реке, которая бушевала где-то внизу, у нас под ногами. Лестница держалась на хлипких заклепках, по стенке мола от них тянулись потеки ржавчины. Мокрые ступени покрывала наледь; черная холодная пустота между ними, казалось, только и ждала, чтобы заглотить меня целиком.

— Вывожу вас из города, — отозвался Дин. — Вы же этого хотели?

Подбитые гвоздями подошвы его высоких инженерных ботинок со стальной защитой на носах загремели вниз по лестнице. Кэл придержал меня за руку, и мы отстали на несколько шагов.

— Я не доверяю ему, Аойфе. Вдруг он заманивает нас в ловушку?

Все мое внимание, однако, было сконцентрировано на том, куда я ставлю ноги. Снизу доносился шепот воды, несущейся вдоль старой набережной, мимо заброшенных канализационных коллекторов, открывающихся у начала Дерлет-стрит. Мы спустились уже так низко, что какой-нибудь гуль мог бы, высунувшись из тоннеля, схватить меня за пятку.

— Если бы я хотел завести вас в ловушку, — крикнул в ответ Дин, и его загрубелый голос эхом отразился от противоположного берега, — я бы повернул за оградой Ржавных Доков не налево, а направо.

Я почувствовала, что лицо у меня горит, несмотря на холод, и метнула в сторону Кэла осуждающий взгляд. Это ему не эфирная постановка — разозлит Дина, и окажемся мы у прокторов в лапах. Если не у кого-нибудь похуже.

Я нагнала Дина, изо всех сил стараясь не поскользнуться и не сверзиться в воду.

— Почему? Что там такое в правой стороне?

— Старые стапеля для подлодок. Отсюда они уходили к Кейп-Коду во время войны — дизельные и «ханли». А теперь приплывают работники с текстильной фабрики в Лоуэлле, хватают таких вот очаровашек и отвозят к себе, чтобы они там в кровь стирали пальцы на конвейере и у прядильных станков. Ему, — он кивнул на Кэла, — просто всадят нож в тощее брюхо и бросят подыхать на морозе у реки.

— Я не знала, — тихо сказала я.

Дин пожал плечами:

— Теперь знаете, мисс.

— Я за себя смогу постоять, — вспыхнул Кэл. — Убедишься на своей шкуре, если не будешь держать язык за зубами.

— Далеко нам еще? — спросила я, не давая конфликту разгореться.

— Нет, немного осталось, — ответил Дин. — Ночной мост чуть выше по течению, сразу за поворотом. Всегда на месте для тех, кому он нужен. Для тех, кому нет… в общем… — Он ткнул большим пальцем за перила, где чернела стремнина.

— Ты говоришь прямо как мой брат, — бездумно пробормотала я.

Дин наклонил голову набок:

— Да? Тоже еретик?

В желудок словно опустился камень, холодный и скользкий, как лед у нас под ногами. Лестница скрипела и сотрясалась, и меня затрясло вместе с ней. Дин обернулся, не дождавшись ответа. Его горящие в темноте глаза обежали мое лицо:

— Я сказал что-то не то, мисс Аойфе?

— Забудь, — сквозь стиснутые зубы ответила я, вновь глядя только себе под ноги. Какое его дело? Он всего лишь преступник, который за деньги проводит других таких же мимо постов и патрулей. Мне наплевать, сочтет он нашу семью нормальной или нет. Да, мы ненормальны. Ни сила науки, ни звезды не могут этого изменить. Для любого рационалиста Конрад, безусловно, был еретиком — отвергшим действительность и променявшим логику и науку на призрачный обман магии и колдовства. А все еретики — лжецы по определению. Конрад и Дин, наверное, отлично бы поладили.

— Забыл, как страничку юмора из вчерашней газеты, — легко отозвался Дин и тихонько свистнул. — Вон он, Ночной мост. В тени. Немногим городским доводилось его видеть.

Ночной мост проявлялся постепенно, словно одна из загадочных картинок Конрада. Сначала я увидела опоры, темными башнями из железа вздымающиеся в промозглую небесную мглу, пронзая ее острыми навершиями. Потом, по мере того как мой взгляд пробивался сквозь тьму, проступили завитки кованых перил и связки тросов. Что-то кольнуло у меня в груди, когда темный скелет всего древнего сооружения целиком предстал перед глазами, повиснув в ночном воздухе.

— Ну как? — прозвучал шепот Дина почти у самого моего уха, так что я ощутила его дыхание.

— Я видела его прежде, — произнесла я. Мост готической аркой выгибал костлявую спину: резкий ветер с Атлантики, проносившийся над рекой, гудел в связках тросов.

— Еще бы, — не стал спорить Дин. — В исторических книгах из… уж не знаю, в какой там крутой школе носят такую форму.

Мост, что был прямо передо мной, я знала не хуже, чем потолок собственной комнаты в Академии. Его изящному силуэту отводилось немало места в учебниках по проектированию зданий и сооружений. Мост Бэббиджа, чудо архитектуры, возведенное Чарльзом Бэббиджем в 1891 году.

— Это невозможно, — сказала я вслух. — Мост Бэббиджа обрушился в двадцать девятом.

— Да, так считается, — согласился Дин. — Однако скажите мне, мисс Аойфе, — что сейчас у вас перед глазами?

Мост Бэббиджа, который горожане чаще называли «Малыш-Прыгунок», был великолепен во всех отношениях, за исключением одного — его тонкие заостренные опоры-башенки и сверхлегкая конструкция плохо отвечали климатическим условиям Новой Англии с ее северо-восточными ветрами и зимней наледью. Одним особенно ветреным январским утром мост наконец не выдержал, и двадцать один человек нашел свою смерть на дне Эребуса. Участь «Малыша» была решена — его отправили на переплавку, а из чугуна возвели костяк нового, более надежного и практичного моста Джозефа Строусса.

Конечно, ходили слухи, что якобы до сих пор, когда ветер дует с востока, в дребезжании тросов слышны стоны жертв. Но увидеть то, что я видела сейчас — хребет моста, обрушенного бурей почти тридцать лет назад? — нет, невозможно. Того моста больше не существовало.

— Я еще не сошла с ума, — ответила я Дину. — Это не настоящий мост Бэббиджа.

— Можно я кое-что спрошу? — произнес Дин, снова зашагав вперед. Оставалось лишь последовать за ним, если я не хотела отстать. — По-вашему, только из-за того, что Грей Девран и прокторы там, в Вашингтоне, скажут, что чего-то не существует, память о нем возьмет и испарится? По-вашему, двадцать одна смерть не оставила после себя возмущений эфира, длящихся до сих пор?