Поезд следует в ад - Виктория Борисова Страница 18

А толстячок все кивал и записывал что-то в своем блокноте.

Андрей наконец осекся, голос его прервался, и он почувствовал, что плачет. Шарль де Виль поднялся, обошел громоздкий офисный стол и сел рядом с ним. Он положил ему на плечо пухлую розовую руку и тихо так, задушевно спросил:

— И почему же у тебя всего этого нет до сих пор? Что тебе мешает? И… почему ты в такой заднице, сынок?

Андрей отпрянул и подозрительно, исподлобья посмотрел на него. Издевается он, что ли? Но толстячок смотрел так сочувственно и ласково, что Андрей даже не обиделся. Он вдруг закрыл лицо руками и забормотал невпопад, размазывая слезы по лицу:

— Откуда? У других… Мамы, папы, мохнатые лапы везде… и все схвачено… А я? Что я могу? Отца нет, мать все ноет только… Деньги нужны, без блата никуда не сунешься… За копейки уродоваться надоело!

Слова вырывались из горла вместе с рыданиями, и чем дольше он говорил, тем больше сам себе верил. Появилось ощущение жизни, безжалостно загубленной злыми, несправедливыми людьми и неудачными обстоятельствами. И так стало жалко себя!

А Шарль де Виль сидел рядом, кивал и даже как будто слегка поглаживал его по плечу.

— Если я правильно понял, ты стал жертвой ряда обстоятельств, от тебя не зависящих. С самого начала тебе не очень-то повезло. К сожалению, мы живем в несправедливом мире. Очень несправедливом.

Андрей преисполнился огромной благодарности к этому маленькому странному человечку. Ведь он — первый, кто понял его по-настоящему! Первый, кто не читает нотаций с умным видом, не изрекает прописных истин и не учит, как жить.

Просто — понимает.

Он с готовностью закивал — все так, мол. А Шарль де Виль потер свои маленькие ручки и спросил:

— А если бы судьба была к тебе более благосклонна? Если бы не приходилось думать о куске хлеба каждый день — что бы ты делал тогда? Чем бы ты хотел заниматься по-настоящему?

Андрей не понял.

— Как чем? Ну, гулял бы, с друзьями бухал, развлекался, по клубам ходил…

— И это все? — Шарль де Виль лукаво прищурился. — Не надоест?

А ведь и правда! Так и спиться недолго. Андрей задумался надолго. Почему-то в голове упорно крутился дурацкий стишок Маяковского: «У меня растут года, будет мне семнадцать. Кем работать мне тогда, чем заниматься?»

Вот в самом деле — чем?

— Ну, бизнес, наверное, какой-нибудь открыл… — неуверенно протянул он.

Шарль де Виль оживился, даже вперед подался.

— Бизнес? В самом деле? Очень интересно. Так какой же именно?

— Магазин там, например, или автосервис… может, кафе или ресторан.

Андрей говорил тихо и робко, будто сам себе не верил. О бизнесе он имел крайне смутное представление. И Шарль де Виль, конечно, это заметил. Он остро глянул ему в глаза и спросил:

— А ты уверен?

Андрей покачал головой и честно ответил:

— Нет.

— Так что же, — толстячок как будто начал сердиться, — есть же хоть что-нибудь в этом мире, что интересно тебе?

— Ну, я это, — Андрей шмыгнул носом и утерся рукавом, — рок-музыку люблю. Круто.

— Рок-музыку, говоришь? — Де Виль задумчиво побарабанил пальцами но столу. — А что, мысль интересная!

Он снова расцвел лучезарной улыбкой, будто наконец нашел решение сложной задачи, и закончил уже совсем весело:

— Значит, рок-музыку!

Он вытянул вперед маленькую пухлую ладошку.

— Вот так примерно, да?

На белой стене перед ним неизвестно откуда появилась огромная плазменная панель. Андрей как-то видел подобное чудо в магазине «Техносила», долго ходил кругами, пока охранник не стал подозрительно на него коситься, и прикидывал в уме — кто же может себе такое позволить? Бабок стоит немерено!

На экране бесновалась толпа молодых людей. Шел рок-концерт на Васильевском спуске. Парни и девчонки отрывались по полной программе — раскачивались в такт музыке, подпевали, некоторые умудрялись танцевать в такой тесноте, другие сажали девушек себе на плечи.

Музыка кончилась. На сцену выскочил ведущий — вертлявый парень в оранжевой майке с надписью «Вау!» на груди и ярко-зеленых штанах. Он схватил микрофон, будто собирался проглотить его, и пронзительно завопил:

«Итак, наступил долгожданный момент! Сегодня с нами… — он выдержал эффектную паузу, — певец Андреян Орловский и группа „Ночной кошмар“! Встречайте!»

Толпа радостно взвыла. Вальяжной, чуть развалистой походкой на сцену вышел высокий широкоплечий парень в черных джинсах и кожаной рубашке с завязками у горла. Сзади другие музыканты возились с аппаратурой и инструментами, но их никто не замечал. Все взгляды были устремлены на него. А ведь и правда хорош! Слегка вьющиеся золотисто-каштановые волосы небрежно падают на лоб. Большие синие глаза смотрят насмешливо, с легким прищуром. Движения чуть ленивые, но в теле чувствуется немалая физическая сила и ловкость. Но главное — в лице, глазах, повороте головы Андрей увидел что-то очень знакомое.

Парень вскинул вверх сжатый кулак правой руки.

«Привет вам, люди!»

Толпа взвыла снова. Он подождал немного и весело спросил:

«Так мы орать будем или песни петь?»

И, обернувшись к своим, тихо сказал:

«Пацаны, гитару дайте».

Да, классный чувак! Андрей смотрел на него во все глаза. Наконец, он на мгновение оторвался от экрана и спросил:

— А кто это?

Шарль де Виль наблюдал за ним с легкой снисходительной усмешкой.

— Не узнаешь? Это же ты!

Потрясенный, Андрей снова уставился в экран. А ведь и правда!

Звук пропал, изображение стало тусклым, оно расплывалось постепенно и наконец исчезло окончательно. Экран погас. Потом он куда-то делся, и перед глазами снова осталась только белая стена и ничего больше.

— Ну что, понравилось? — заботливо осведомился Шарль де Виль.

— Да, еще как!

И он еще спрашивает! Разве такое может не понравиться? Андрей был готов на что угодно, лишь бы снова увидеть себя таким — уверенным, мужественным, окруженным безграничным обожанием зрителей.

— Хорошо. Тогда мы можем поговорить о деталях нашего будущего сотрудничества. — Толстячок заговорил официально, даже на «вы» снова перешел. — Мы предоставляем вам уникальный шанс прожить другую жизнь. Например, такую, как вы только что могли наблюдать.

— Когда? — У Андрея пересохло в горле. О таком он и мечтать не мог.

— Сразу после того, как мы подпишем контракт, — спокойно отозвался Шарль де Виль. — Порядок есть порядок. Сами понимаете.

Перед Андреем на столе появился лист бумаги. Он успел еще заметить, что бумага какая-то необычная — толстая, желтоватая, с маленькими розовыми прожилками. Наверное, от волнения буквы плыли перед глазами, и Андрей никак не мог прочитать этот странный документ.