Блуждающие огни - Чарльз де Линт Страница 18

В конце концов я выполнила желание Апплес - ради нее, хотя она об этом не догадывается. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь сказать ей правду. Она-то считает, что я решилась на этот шаг ради того, чтобы свободно дышать, быстро бегать и быть нормальной, если только таких неумирающих существ можно считать нормальными. На самом же деле, глядя, как мучается Апплес от одиночества и от того, кем она стала, я начала размышлять. Кого я люблю больше всех на свете? Кто всегда бросался мне на помощь, что бы со мной ни случилось? Кто сидел дома с больной сестренкой вместо того, чтобы пойти повеселиться? Кто всегда безотказно ведет меня, куда мне нужно? Кто всегда искренне рад моему обществу?

Она ни разу ни словом не намекнула мне на то, как ей тяжело, но я видела: ее грызет тоска, и я не могла допустить, чтобы она страдала в одиночку. Я начала бояться - вдруг она скроется куда-нибудь навсегда или сделает с собой что-нибудь! Как я смогу жить после этого?

И к тому же, подумала я, может, это мне суждено? Быть может, сплотив наши силы, мы станем этаким супер динамичным, супер героическим дуэтом, призванным спасать мир. Или если не мир, то маленькие частички, из которых он состоит.

Самое смешное, что, когда я сказала Апплес о своем согласии превратиться, она начала меня отговаривать. Но я ничего не желала слушать, и в конце концов она сдалась.

И оказывается, все не так уж страшно. Даже сосать кровь! Правда, без привычной еды и питья мне скучновато. Самыми кошмарными были те три дня, когда я лежала мертвой. Вроде бы все сознавала, а вроде бы и нет, увязала в какой-то отвратительной жиже - она словно кишела всеми гадостями, которые совершают или думают люди.

Но, оказывается, и это можно вынести.

Чего я теперь боюсь? Моих пушистых тапочек со звериными мордочками! Когда я была жива, я их обожала. Ходила в них дома, даже когда мне было шестнадцать! А сейчас, едва их вспомню, холодный пот прошибает.

Глупо, правда? Но я думаю, мне еще повезло, что у меня только это вызывает отвращение. Так ли уж часто приходится натыкаться на кого-то в похожих тапочках?

Я до сих пор ношусь с мыслью, что надо превратить и маму с отцом, но пока не спешу с этим вопросом. По-моему, теперь, когда Апплес рассказала мне о разговоре с той женщиной, я лучше понимаю, почему сестра так этому противится.

Не думаю, что она не любит родителей. Просто боится, что им будет трудно справиться с таким превращением. Чего доброго, они потом будут походить на эту женщину, а не на нас.

- Давай выждем год-другой, - сказала мне Апплес. - Посмотрим, как у нас самих все пойдет. Конечно, мама с папой огорчились, когда я сообщила, что ухожу из дома и буду жить с Апплес. Мне бы ужасно хотелось рассказать им хотя бы о том, что я теперь здорова, но нельзя же выдать себя и открыть им, кем я стала. Вот мне и приходится, когда мы ходим к родителям, прикидываться прежней калекой. Я беру с собой ингалятор и делаю вид, что он меня спасает. И шину, хочешь не хочешь, нацепляю.

Что с нами будет? Не знаю. Знаю только, что мы с Апплес будем вместе. Всегда! И пока мне этого достаточно.

Я вырос на сказках и легендах, и, хотя юношей с удовольствием прочел Толкина и лорда Дансэни* [Дансэни Эдвард (1878 - 1957) - английский романист, автор волшебных рассказов.] и мне понравилось то, как они изображают эльфов, все же в душе я питаю слабость к описаниям этого маленького народца в рассказах викторианских писателей и в фольклорных сказаниях. Не говорю уже о прелестных произведениях Сесилии Баркер* [Баркер Сесилия Мэри (1895 - 1973) - английская художница и писательница.], где и феи живут в цветах.

Вот что случилось с одной из них, найденной в предместье Оттавы.