Ходячие мертвецы. Нисхождение - Роберт Киркман Страница 17

Слева раздался первый выстрел снайперской винтовки, и Лилли вздрогнула.

В бинокль она увидела, что один из первых мертвецов взорвался дымом и кровавым туманом и рухнул на землю бесформенной грудой обгоревших останков, а его собратья медленно, не замечая ничего вокруг, заковыляли по полю дальше, словно призванные бесшумным собачьим свистком. Слева и справа прогремели новые выстрелы, еще несколько почерневших трупов упало в фонтане искр. Стрельба вывела Лилли из оцепенения. Она опустила бинокль, вытащила «ругер» и сняла с ремня рацию.

Нажав на кнопку, она прокричала:

– Мэттью, попридержи взрывчатку, пока они не подойдут поближе! Нужно нанести максимальный урон! Ты понял? Мэттью? Скажи, что понял! Мэттью, ты на связи?

В динамике раздался треск, а затем сквозь него пробился голос Мэттью:

– Понял тебя! Но у меня вопрос!

Лилли нажала на кнопку.

– Валяй!

Голос:

– Это ты забрала тяжелую артиллерию?

Лилли, в ответ:

– Что? Что я забрала?

Из динамика:

– Динамитные шашки пропали!

– В смысле – пропали?

Голос Мэттью:

– Их, блин, здесь нет! Куда они делись?

Лилли обернулась и взглянула на стремянку, установленную в пятидесяти ярдах от нее. В темноте она видела силуэт Мэттью, который склонился над ящиками со взрывчаткой и брикетами фосфора. Лилли лишь отчасти понимала, что произошло: мысли путались от адреналина. Она снова посмотрела на медленно подходящих мертвецов.

Стадо уже пересекло значительную часть луга.

До него оставалось ярдов сто пятьдесят, вонь была нестерпима.

– Всем внимание! Открыть беглый огонь! – Лилли взвела курок «ругера». – БЕГЛЫЙ ОГОНЬ! БЕГЛЫЙ ОГОНЬ! БЕГЛЫЙ ОГОНЬ!

Сидя на крыше фуры рядом со стремянкой, Келвин услышал голос Лилли, перекрывший грохот стрельбы, и вытащил свой «магнум» триста пятьдесят седьмого калибра.

Пистолет, полученный от Боба Стуки, весил как будто целую тонну, держать его было неудобно. Келвин не был ни спортсменом, ни бывшим военным, ни стрелком, (хотя его родной городок в Кентукки и казался раем для любителей пушек всех сортов), но теперь, с наступлением времен Великой скорби, Келвин заставил себя научиться обращаться с оружием.

Он поднял ствол и прицелился в живую кучу обугленной плоти, которая ковыляла в облаке дыма ярдах в ста от него. Он выстрелил. От грохота у него в ушах зазвенело, плечо тряхнуло от отдачи. Мертвец покачнулся, но не упал. Пуля вырвала кусок обгоревшей плоти из груди ходячего и оставила после себя внушительную дыру, сквозь которую пробился лунный свет. В воздух полетели частицы плоти. Такого урона было недостаточно, чтобы убить мертвеца, и Келвин сердито фыркнул.

Вдруг он почувствовал – что-то не так.

– Мер? Милая? – позвал он Мередит.

Всего секунду назад она стояла прямо под ним возле кабины фуры. Келвин уговорил ее надеть его толстую кожаную куртку и высокие ботинки, закрепить манжеты клейкой лентой, а на шею повязать пару арафаток – на тот случай, Боже упаси, если она окажется рядом с ходячим. Всего минуту назад Мередит жаловалась, что лишняя одежда стесняет ее движения, и передавала Келвину патроны, ворча и сетуя на то, что ей не выдали пистолет.

Теперь она пропала.

– О нет, – едва слышно пробормотал Келвин. Он повернулся и осмотрел все тени возле баррикады, скользнул взглядом по западной стене, но увидел лишь других горожан, которые стреляли по приближающемуся стаду. В темноте то и дело мерцали вспышки выстрелов, и все вокруг казалось фрагментом немого фильма, показанным в замедленном темпе. – МЕРЕДИТ!

Келвин быстро спустился по лестнице, спрыгнул на землю и побежал на север, по-прежнему сжимая в правой руке пистолет.

– МЕРЕДИТ!

Он остановился возле баррикады, где стена утыкалась в Каньон-роуд. Чувствуя, как колотится сердце, он повернулся вокруг своей оси, лихорадочно пытаясь думать, как можно скорее искать ответ. Может, она пошла в тоннели под гоночным треком, чтобы быть рядом с детьми? Но почему тогда она ему не сказала? Мередит не могла просто исчезнуть, никому ничего не сообщив, это было не в ее характере. Во рту у Келвина пересохло от паники, по коже побежали мурашки. Что-то явно было не так. Он услышал, как первая взрывчатка вылетела из катапульты Мэттью. Последовавший за этим жуткий грохот едва не свалил его с ног.

На краткое мгновение ночь обратилась в день, и Келвин закричал:

– М-М-МЕР-РЕДИ-И-ИТ!

Мередит Дюпре ковырялась в замке в дальнем северо-западном углу баррикады за гигантским древним дубом, который больше века рос в одиночестве на пересечении улиц маленького городка. Ее никто не видел. В этой части Вудбери все электричество было отключено и фонари не горели, свет давала лишь луна и далекие вспышки ружейных выстрелов и взрывов, так что времени у Мередит было достаточно.

Она работала в темноте, напевая свою колыбельную, сквозь слезы видя замок, который она пыталась сорвать с ручки тонкой двери, похищенной из соседнего «Уолмарта». Дверь была усилена крепкой сеткой и наспех прибита поверх узкого зазора в семифутовой стене. Эта дверь была установлена еще при прежней власти – люди Губернатора навесили ее годом ранее, чтобы использовать в качестве запасного выхода, – и теперь она проржавела, обуглилась и практически намертво пристала к баррикаде.

Руки Мередит не тряслись, хотя она и слышала, как муж зовет ее, перекрикивая грохот стрельбы и взрывов. Она не отвлекалась от двери и методично разламывала замок монтировкой, которую нашла накануне в сарае для инструментов возле заброшенного железнодорожного депо. Женщина была довольно слабой – у нее были широкие бедра, но узкие и хрупкие плечи и плоская грудь, – однако, учитывая важность момента, она вложила в удар все силы до последней капли и в конце концов сбила замок.

Он с тихим стуком упал на землю. Мередит откинула монтировку и попробовала открыть дверь, но та застряла. Мередит пнула ее каблуком ботинка один раз, затем другой и третий, пока дверь не поддалась и не распахнулась настежь.

На мгновение Мередит застыла, увидев непроглядную темноту по другую сторону двери – ночной пейзаж был невероятно красив, – и просто стояла, созерцая.

Затем она подхватила сумку, сделала глубокий вдох и протолкнула тяжелую ношу за дверь – в мерцающую черноту.