Двери в полночь - Дина Оттом Страница 17

У меня было столько вопросов, что они никак не умещались в голове, и я в итоге не задала ни одного. Голова снова начинала гудеть от напряжения, и я отобрала свою грелку у Шефа, уже пристроившегося таскать оттуда лед в бокал с виски. Он проводил мою руку суровым взглядом.

— Киса, — тут же обратился он к задумавшемуся о чем-то Оскару, за что тут же заработал рык, от которого в углу затряслась пальма, — ты бы провел второй курс матчасти, а то как бы чего не вышло…

Я в своем кресле застонала: опять что-то запоминать, опять мне будут компостировать мозг! Неужели меня нельзя просто оставить в покое, чтобы я занималась своей работой?

— Кстати, — я безуспешно пыталась сесть в кресле прямо и выглядеть серьезно, — а что я теперь буду делать?

Оскар поднял взгляд на Шефа. Они долго смотрели друг на друга, наконец Шеф уронил: «Рано», — и стремительно вышел из кабинета. Оскар вздохнул и поднялся:

— Пошли, надо тебе еще кое-что объяснить.

Быть слабой и стать сильной — сложно. Деревянный стул в кабинете Оскара, который я раньше едва могла сдвинуть с места, повиснув на нем всем весом, теперь отлетал в сторону как пушинка. Я чуть не опрокинула весь стол, густо покраснев под осуждающим взглядом босса.

— Садись. И постарайся ничего не своротить.

Я послушно плюхнулась на ближайший стул и на всякий случай подтянула к себе руки и ноги, отложив грелку со льдом в сторону. Оскар задумчиво мерил шагами комнату. Когда он ступал на паркет, я слышала, как скрипят под его весом половицы. Слышала и как за окном шелестят под ветром листья. Как поскрипывает дерево, немного раскачиваясь из стороны в сторону. Слышала, как кто-то в туалете в конце коридора отматывает туалетную бумагу. Я слышала столько всего, что впору было плакать, зажав уши руками. А еще я видела и чувствовала. Запах кожаных ботинок Оскара, его собственный странный запах — пряный и солоноватый одновременно, — запах дерева, которым тут было обшито все вокруг… Можно было сойти с ума. Я снова притянула грелку к себе и водрузила на макушку.

Оскар остановился у окна, задумчиво глядя в темноту и заправив руки в карманы.

— То, что ты не могла вспомнить свое первое превращение, — вполне логично. В том-то и дело, что, вспоминая его, мы перестаем быть людьми, точнее мыслить как люди, и превращаемся в оборотней. Ты и раньше могла слышать, видеть и чувствовать запахи, только твоя психика ставила барьеры. Теперь они ушли. Ты перестала считать себя человеком — кожа стала регенерировать, тело с удвоенной скоростью подстраивается под твои нынешние нужды… Да, не удивляйся — ты продолжаешь меняться. Думала, уже все? Нет, тебе придется менять гардероб.

Он снова замолчал, на этот раз так надолго, что мне показалось, и вовсе забыл про меня. Его слова не произвели на меня такого уж сильного впечатления. Мне казалось, что теперь меня вообще уже ничем невозможно удивить.

— Для трансформации тебе нужна злость. Или испуг. Выплеск адреналина. Так люди под действием момента способны поднять неимоверную тяжесть или пробежать немыслимое расстояние. У нас принцип тот же, только последствия внушительнее. В большинстве своем — мгновенная вспышка ярости, которая должна пройти в тот момент, как только ты превратишься. Это, пожалуй, основная сложность — научиться контролировать свои эмоции. На это уходит не одна неделя, а иногда и не один год. Если так же оставаться под влиянием этой эмоции, то контролировать свой разум и действия практически невозможно — в нас просыпается зверь, который все делает на свое усмотрение…

Я подождала, пока он снова продолжит, но молчание затягивалось, и я решилась на вопрос:

— Оскар, а почему я превратилась не до конца? Я вообще смутно помню, но там, кажется, были крылья и когти?

Он наконец отвернулся от окна и посмотрел в мою сторону. Моя озадаченность вызвала у него легкую улыбку.

— Потому что полностью превратиться — тяжелейшая нагрузка на организм, я уже не говорю о психике. Я говорил, что твое тело все еще претерпевает изменения, подстраиваясь под твой тип. Сейчас оно просто не вынесет полной трансформации. Но, даже когда оно подстроится, ты сможешь изменять только части своего тела.

— Ничего не поняла, — созналась я, снова откладывая грелку на стол.

Оскар вытащил другой стул, оседлал его и сел напротив меня.

— Для полной трансформации необходимо прожить не менее двухсот лет в сознании оборотня.

Я невольно присвистнула. Ну вот, а я уже размечталась…

— Не могу тебе точно сказать, с чем это связано, — продолжал Оскар, сочувственно глядя на мою вытянувшуюся физиономию, — но факт остается фактом. Пока полная трансформация недоступна, задача оборотня развить максимально удобные для боя особенности своего образа.

В голове начинало гудеть от обилия сложных слов, но я держалась.

— Ты фильмы про оборотней смотрела? Старые?

— Да, было что-то такое, — я невольно свела брови, припоминая что-то черно-белое с плохим гримом и косматыми дядьками.

— Сценаристы писали тогда все вернее, чем могли предположить. Если рядом не оказывалось оборотня, который мог помочь новичку и проконтролировать его трансформацию, то так все и получалось. Из-за небольшого возраста в сознании оборотня трансформация проходила рывками, меняя только части тела. Молодой оборотень не мог справиться с обрушившимися на него эмоциями. Из-за этого совершенно невменяемое поведение и многие жертвы — зверь в нем побеждал человека. Из-за невозможности мыслить здраво большинство становилось жертвой крестьян и священников похрабрее. Чтобы выжить в одиночку и пройти все стадии, требовалась немалая сила воли и твердый характер.

— Как у тебя? — вдруг вырвалось у меня, и я прикусила язык. Когда ж я начну думать прежде, чем говорить?! Но Оскар пропустил мой вопрос мимо ушей. Он внимательно рассматривал меня.

— Почему мышь? — Он вдруг нагнулся ко мне так близко, что я увидела, как в его желтых глазах отражаются лампы на потолке. — Что это для тебя значит?

Я невольно отпрянула:

— А я-то откуда знаю?

— Все не так просто, — он вздохнул, прикрывая глаза. Потянулся к карману и закурил, глядя куда-то в сторону мимо меня, вновь погрузившись в свои мысли. Впервые я видела его с сигаретой. — Наш образ не предназначен нам изначально, а зависит от нашего подсознания. Ты можешь быть кем угодно — был бы в тебе ген. Внешний вид полностью зависит от тебя — поэтому даже без полной трансформации оборотень может быть полезен, если только ему удалось взять контроль над собой.

— Хочешь сказать, я могла быть кем-то другим?

— Точно, — Оскар встал выбросить окурок в окно. В кабинет ворвался ворох ночных запахов, от мокрой листвы до горячей резины проехавшего автомобиля. — Вот посмотри на меня. Никто уже просто не обращает внимания, что я неправильный.

— Это как? — Я вытаращилась на босса. На мой взгляд, он был самым правильным существом на земле.