Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы - Чарльз Брокден Браун Страница 16

Сарсфилд одобрил мой план. Ничего лучше он предложить не мог, поэтому мы решили начать действовать.

Так я оказался во власти новых забот. Меня одолевали мрачные предчувствия. Будущее уже не виделось мне безоблачным и счастливым. Понять и разделить наш страх перед этим человеком способен был лишь тот, кому, как и нам, довелось осознать всю меру его извращенной натуры. Новое появление Уайетта, подобно мучительной язве, грозило отравить счастье моей покровительницы. Было в его возвращении сюда что-то зловещее. Меня не покидало ощущение, что это чревато непредсказуемыми последствиями, но, какими именно, я мог только гадать.

Сей дьявол во плоти появился у нас на пороге почти сразу же вслед за Сарсфилдом. Оба они возникли из небытия совершенно неожиданно и практически одновременно, без предупреждения. Казалось бы, что в этом такого? Но за внешней обыденностью ситуации таилось нечто непостижимое, перед чем человеческий разум был бессилен, От осознания, что Уайетт – отец Кларисы, у меня сжималось сердце. Ведь он жестоко лишил молодую мать моей невесты чести и доброго имени. Он виновен в ее безвременной кончине. Да и Клариса, брошенная в младенчестве на произвол судьбы, могла стать жертвой закоснелой алчности в руках негодяев, торгующих девичьей невинностью. Он сделал все, чтобы толкнуть ее на путь позора и нищеты. Может ли он теперь предъявлять на нее родительские права? И как он собирается распорядиться своим отцовством?

Из-за этих мыслей я всю ночь не спал. Не мог даже просто спокойно лежать или сидеть, мне нужно было непрерывно двигаться, и я ходил из угла в угол. Не помню, чтобы когда-либо мыслительный процесс протекал у меня так напряженно. Никаких подтверждений моим зловещим предчувствиям не было, и, тем не менее, мне не удавалось от них избавиться. Но почему, как это объяснить?

Сарсфилда, вероятно, не мучила бессонница. Конечно, покой его не мог быть совершенно безмятежным, но, когда мой друг размышлял о грозящих бедствиях, его язык не прилипал к гортани и горло не пересыхало от жажды, и ему не надо было без конца брать себя в руки и подстегивать свою мысль. Если меня повергали в дрожь опасения за судьбу девушки, которая волею судеб была дочерью негодяя, то разве мой друг не переживал за свою возлюбленную, уже пострадавшую от жестокости брата, тем более когда тот лелеял планы кровавой мести? И все-таки Сарсфилд был спокоен, а я истерзан тревогами.

Увы! Разница легко объяснима. Уже тогда появились первые симптомы моего разрушительного недуга, обнаружились первые признаки той демонической силы, что своими проклятыми происками вела меня к гибели. Возможно, вас пугает то, что я говорю. Вряд ли вам прежде приходилось выслушивать подобное. Вам даже, наверно, кажется, что мною иногда овладевает подлинное безумие, На самом деле я отдаю себе отчет в каждом сказанном слове. Это не догадки, не предположения, это – истина. Впрочем, меня не интересует, до какой степени вы сомневаетесь в моей правдивости. Думайте, что хотите. Считайте, что я сам запугал себя или позволил дьявольским козням овладеть моим рассудком.

После ухода Сарсфилда я даже не прилег, проведя эту бессонную ночь на ногах. Я полагал, что смогу позволить себе насладиться отдыхом лишь после того, как моей госпоже ничто не будет угрожать.

Утром я встретился с Сарсфилдом. Согласно нашему плану мы наняли человека, чтобы он следил за Уайеттом, День прошел спокойно, с госпожой ничего не случилось, Вечер она провела в компании друзей. Теперь и я был допущен в этот круг, в котором мы с Сарсфилдом стали завсегдатаями. Легкий непринужденный разговор затрагивал разнообразные темы. Мужчины и женщины поражали образованностью, остроумием, прекрасными манерами, Казалось, что самые блистательные люди столицы собираются именно здесь, в гостиной миссис Лоример.

После легкого ужина гости начали расходиться. Это произошло раньше обычного, поскольку госпожа почувствовала легкое недомогание. Мы с Сарсфилдом ушли вместе, чтобы встретиться и переговорить с человеком, которого подрядили следить за Уайеттом. Не получив сколько-нибудь удовлетворительных сведений, мы его отпустили, предупредив, что завтра нужно будет продолжить наблюдение. Потом мой друг пошел к себе, а мне еще предстояло выполнить поручение госпожи.

Несколько дней назад на депонент банка была внесена довольно крупная сумма денег, предназначавшаяся миссис Лоример – один из ее кредиторов возвращал ей долг, который по ее требованию она могла получить сама или через доверенное лицо. Доверенным лицом был я, это входило в мои обязанности. А так как у меня появилось много хлопот из-за Уайетта, мне пришлось отложить визит к банкиру на столь поздний час. Получив деньги, я направился домой. Несмотря на снедавшее меня беспокойство в связи с информацией, полученной от Сарсфилда, я, тем не менее, старался делать свою повседневную работу так же исправно, как обычно. Но в минуты досуга, когда я не был занят делом или беседой, мои мысли постоянно возвращались к больной теме. Я анализировал возможные опасности и придумывал, как их можно избежать. И хотя эти размышления изрядно мучили меня, все-таки им было далеко до моих ночных кошмаров.

Выйдя от банкира, я вновь погрузился в осмысление не дававшей мне покоя проблемы. В памяти всплывали подробности недавних происшествий, и я пытался понять, к каким последствиям все это может привести. Мои выводы были отнюдь не безнадежны. Даже сгустившийся сумрак не сделал их более зловещими. Преступные намерения, когда о них известно заранее, можно предотвратить, главное – быть бдительным и осторожным. Ничего нового не произошло, а значит, уже предпринятые меры пока оправдывают себя. Я снова и снова проигрывал в уме различные варианты развития событий, и мое настроение не становилось ни более радужным, ни более мрачным, чем прежде.

С такими мыслями я шел домой, и идти еще было довольно далеко. Мой путь лежал по густонаселенным, многолюдным кварталам, но в одном месте я мог сократить дорогу, свернув в темный, узкий, кривой переулок. Хорошо зная Дублин, я выбрал этот не самый приятный, зато кратчайший маршрут, и, кроме ночного стража порядка, не встретил по пути ни одного человека. Однако в нескольких шагах от широкой оживленной улицы меня нагнал мужчина. «Считай, что ты уже труп, мерзавец!» – воскликнул он, приближаясь ко мне.

Прежде чем я увидел у него в руке пистолет, раздался выстрел, от которого у меня заложило уши. Со мной, похоже, все было в порядке, даже душевное равновесие восстановилось довольно быстро. Я пошатнулся, но удержался на ногах.

Пуля, как я потом обнаружил, поцарапала мне лоб, однако серьезного ущерба здоровью не нанесла. Убийца отбросил оказавшийся неэффективным пистолет и с криком «Все равно тебе конец!» выхватил нож.

Я вовремя заметил его движение – свет фонаря блеснул на лезвии. Все произошло в одно мгновение. Я еще не оправился от шока, произведенного выстрелом, и действовал машинально, не контролируя себя. Лишь позже, восстанавливая в памяти случившееся, я представил в точности, как все было.

Если бы нападавший сбежал, сделав выстрел, он остался бы невредимым – я не смог бы оказать ему сопротивление. Как бы то ни было, заметив сверкнувшее лезвие ножа, я механически полез в карман за своим пистолетом.