Отзвуки эха - Ричард Матесон Страница 16

— Я не переношу его! — воскликнула Энн, когда мы уже собирались ложиться спать. — Он отвратителен! Он доведет бедную Лиз до нервного срыва!

Я стянул второй носок и аккуратно положил его в туфлю.

— Ты, пожалуй, права.

— Она просто очень хочет ребенка. — Голос Энн дрожал от возмущения. — А с его слов можно подумать, что она желает луну с неба! Она ничего у него не просит, понимаешь, вообще ничего! Он ей ничем не помогает, живет в свое удовольствие. Он попрекает ее каждым потраченным центом, хотя она очень экономная хозяйка. Он без конца орет и оскорбляет ее. Представь, он даже бьет ее! Я своими глазами видела синяки! А она молчит. Она хочет ребенка. После семи лет замужества это ее единственное желание. А он...

— Может быть, она сама виновата? — заметил я. — Слишком много ему позволяет?

— А что она может сделать? — Энн расположилась перед зеркалом и взяла в руки расческу.

— Пусть оставит его.

— И куда она пойдет? — Энн начала злыми, резкими движениями расчесывать волосы. — У нее никого на свете не осталось. Ее родители умерли девять лет назад. Если мы с тобой когда-нибудь расстанемся, я смогу вернуться домой к маме с папой, по крайней мере на какое-то время. А ей некуда идти. Ее дом здесь, а эта свинья превращает его в ад.

— Понятно, — вздохнул я и лег в постель. — Интересно, она действительно знает, что он завел интрижку на заводе с...

Еще не высказав эту мысль до конца, я уже знал, каким будет ответ.

— Что он сделал? — очень медленно переспросила Энн.

Несколько секунд мы молча глядели друг на друга.

— Вот это здорово, — наконец выдохнула Энн. Преувеличенное спокойствие в ее голосе не могло меня обмануть. Именно так разговаривают женщины, когда их ярость достигает наивысшей точки.

Ситуация показалась мне забавной.

— Значит, она ничего не знает, — улыбнулся я, — а Фрэнк сказал, что жена в курсе событий. Тебе не кажется, что это похоже на мыльную оперу? С одной стороны, мы имеем жену, которая поедом ест мужа, а с другой — мужа-работягу, но гуляку и бабника. — Я укрылся прохладной простыней. — На твоем месте я бы ей ничего не говорил.

— Сказать ей? — удивилась Энн. — Что ты, я никогда бы не осмелилась. Такое известие ее убьет. — Энн зябко поежилась. — Ни за что на свете! Я даже боюсь подумать, что с ней будет, если она случайно узнает.

— Значит, она не узнает, — подвел я таким образом итог дискуссии о чужих проблемах.

Мы лежали молча. Я таращился на потолок, гадая, как пройдет ночь и явится ли ко мне снова женщина в черном. А мои мысли, словно отделившись от меня, робко и неуверенно бродили по дому, несмело заглядывая в каждый уголок, готовые пугливо отскочить и спрятаться при малейшем прикосновении к неведомому.

Но все было нормально. Я даже предположил, что способности, которыми наградил меня Фил, постепенно исчезают, осталось совсем немного, и я стану таким же, как раньше. Честно говоря, я почувствовал себя разочарованным и обманутым. Я даже попытался оживить в памяти испытанные мною ощущения, но ничего не получилось.

Несколько минут спустя Энн погасила свет.

— Как ты думаешь, тебе снова приснится этот сон? — тихо спросила она.

— Не знаю. Мне кажется, что нет.

— Думаешь... все прошло?

— Возможно.

— Милый, — Энн говорила напряженно, с трудом подбирая слова, — я хотела извиниться. Вчера ночью я позволила себе лишнее...

— Тебе не в чем себя винить, дорогая. И давай больше не будем об этом.

Обменявшись нежными поцелуями, мы пожелали друг другу доброй ночи и затихли. Часы на тумбочке у кровати показывали половину двенадцатого.

— Нет!

Меня подбросило на постели. Женщина в черном ждала меня в гостиной. Это знание тончайшим лезвием вонзилось в мой мозг. Широко открыв глаза, я не мог отвести взгляд от двери.

Энн тоже проснулась. Сдерживая дыхание, она лежала неподвижно, прислушиваясь.

— Опять? — спросила она чуть дрогнувшим голосом.

— Д-да.

— О нет! — Теперь ее голос звучал громко, пожалуй, даже сердито.

В спальне было тихо. Ночное спокойствие нарушало только мое громкое хриплое дыхание.

— Что ты намерен делать?

— А что я могу?

— Встань и посмотри, — зло выдохнула она.

— Милая, ты о чем?

— Ты отлично знаешь о чем, — всхлипнула она. — Вставай и иди туда.

Я прилагал отчаянные усилия, но все же не мог сдержать дрожь. И чувствовал себя совершенно беспомощным. Перед глазами стояла она, бледная, растрепанная, молящая о чем-то, зовущая меня.