Гремучий ручей - Татьяна Корсакова Страница 16

– Их поселят в домике для прислуги. Эльза покажет, где это. Думаю, получаса хватить и им, и нам с вами. Ну, что же вы стоите? Переведите тем, которые плохо знают немецкий.

Ольга перевела. Переводила с каменным лицом, почти таким же бесстрастным, как у фрау Ирмы.

– Вы все поняли? – спросила в конце.

Ребята закивали, а Лиза спустилась с крыльца. Псов старухи она обходила по большой дуге. Неужели, все-таки запомнила то, что Ольга велела ей забыть? Нужно будет обязательно проверить, незачем девочке помнить такое.

В кухне царило расслабляющее тепло, пахло специями и сухими травами. Старуха направилась к плите, псы уселись у ее ног.

– Нам предстоит большая работа, фрау Хельга, – сказала она, не оборачиваясь. – Через две недели Гремучий ручей навестит бургомистр. Это великая честь для нас, но нужно понимать, что к приему гостей в доме должно все блестеть. Отто постоянно занят, поэтому все организационные вопросы ложатся на мои плечи. В былые годы в другом месте и при иных обстоятельствах это не стало бы для меня проблемой, но в этой стране… – Плечи старухи раздраженно дернулись. – Мне нужна ваша помощь и поддержка! Отныне я буду расписывать для вас план работы на день, а вы будете воплощать этот план в жизнь.

– Сделаю все, что от меня зависит, фрау Ирма, – сказала Ольга, принимая у старухи чашку с кофе.

– Нет, вы должны сделать сверх того. – Старуха смотрела на нее тусклыми, словно бельмами затянутыми глазами. Снова пыталась прорваться ей в голову? Кажется, на сей раз нет. Обычное предупреждение. Или не совсем обычное?

– Сверх чего?

– И вы должны поговорить со своими… – старуха поджала тонкие губы. – С этими молодыми людьми. Они обязаны раз и навсегда уяснить, что отныне они служат великому рейху. Малейшее неповиновение, лень или уклонение от работы будет жестоко наказываться. Я не хочу, но мне придется. – фрау Ирма многозначительно потрепала одного из псов по загривку, тот довольно зажмурился. – В этой стране практически неисчерпаемые человеческие ресурсы, просто этих молодых людей еще никто не научил отдаваться работе всем сердцем.

– Я научу, – пообещала Ольга.

– Я в этом не сомневаюсь, фрау Хельга. В противном случае, вас бы здесь не было. Вы на особом положении, я говорила. А наше доверие тяжело заслужить. – Она помолчала, а потом добавила: – Тяжело заслужить, но легко потерять. Пейте свой кофе. Он невкусный, когда остынет.

Ольга принялась за кофе. А старуха положила перед ней лист бумаги, исписанный аккуратным, педантичным почерком. Это был план работы на день. В плане было сорок два пункта. Некоторые из них казались Ольге невыполнимыми, но она тут же вспомнила про доверие. Она сделает все возможное, чтобы его заслужить.

С листком в руке она вышла из дома и по неширокой дорожке направилась в ту сторону, куда увела ребят Лиза. Идти пришлось несколько минут, а потом она увидела небольшой флигель. Наверное, в былые времена он тоже служил жилищем для прислуги. Руки реставраторов до него так и не дошли, и флигель вид имел жалкий. Местами штукатурка облупилась до кирпичных стен, большинство окон были наскоро заколочены досками, а те стекла, что еще сохранились, были серыми от многолетней грязи. Флигель тоже придется приводить в порядок. Если останутся время и силы.

Она вошла в неплотно закрытую дверь, постояла пару секунд, привыкая к темноте и прислушиваясь, а потом пошла на голоса.

Ребята собрались в просторной комнате рядом с выложенной нарядными изразцами печкой. Изразцы – вот единственное, что было красивым и радостным в этой комнате, на остальное же было больно смотреть. Облезлые, со следами плесени, стены, слепые окна, железные, явно привезенных из города, кровати вдоль стен. На кроватях – старые тюфяки, постельного белья и подушек нет.

Ребята стояли у холодной печи, что-то вполголоса обсуждали, их вещи лежали на полу, который просто необходимо было помыть. Если останутся время и силы…

Как только Ольга вошла в комнату, разговор оборвался, ребята затаились.

Будет тяжело. Ах, как же тяжело будет оставаться беспристрастной, сохранять эту холодную маску равнодушия! Но так лучше для всех. Вот для этих ребят лучше.

– Меня зовут Ольга Владимировна. – Ольга обвела ребят строгим взглядом. – В этом доме я… – Кто же она теперь в этом доме? – Управляющая. – Да, пока пусть будет так. – И с этого дня вы поступаете в мое полное распоряжение. Времени у нас с вами очень мало, поэтому постарайтесь запомнить все, что я вам скажу. Потому что повторяться я не стану.

Она говорила быстро и четко, всматриваясь, изучая каждого из тех, кто достался ей в подчинение. Дети… Глупые и несчастные дети. Не такие напуганные, как Лиза. Живее и бойчее, но все равно настороженные. Парни еще хорохорятся, а девочки явно скисли. Наверное, уже не раз пожалели, что решились приехать в Гремучий ручей. Ничего, продержаться им нужно всего несколько недель, а дальше дом уже не будет нуждаться в таком количестве прислуги. И дальше она, Ольга, возможно, найдет то, что ищет, вспомнит, где нужно искать.

* * *

Невыполнимое задание фрау Ирмы они в тот день все-таки выполнили. Чего это стоило, Ольге не хотелось даже вспоминать. Дети были глупые, неловкие, неподготовленные для такой работы. Что им там наговорили в городской комендатуре, когда вербовали? Чего наобещали? Она запомнила их по именам сразу же. Многолетняя учительская привычка – помнить имена и лица. А еще она поняла, с которыми из них могут быть в дальнейшем проблемы. Проблемных было двое. Высокая черноволосая, остроскулая и остроносая девочка Соня. У Сони и взгляд был острый. Во взгляде этом читались вопросы. А вот страха там почти не было. Это плохо. Они должны бояться, чтобы не наделать глупостей. Не так сильно бояться, как Лиза, но разумная осторожность не повредит. Вторым проблемным был парень по имени Сева. Высокий, светловолосый, симпатичный. А вот если заглянуть ему в глаза, можно увидеть там плохо замаскированную ненависть. Или это только ей, Ольге, видно? Сева был идейный, Сева люто ненавидел новую власть и жаждал мести. Мести за что, ей еще предстояло выяснить. Когда появится свободная минутка. А пока нужно хотя бы слегка притушить пожар в его душе, чтобы отблески его не заметила старуха.

Ольга попробовала, заглянула в серые Севины глаза, попыталась заглянуть дальше, но поняла, что он не поддается. Не поддается почти так же, как старуха и фон Клейст. Нет, она не увидела на дне его глаз пугающей черноты, но словно бы с разбегу налетела на глухую стену. Мальчик защищался. Скорее всего, неосознанно, даже наверняка неосознанно, но вполне эффективно. Такому ничего не внушишь. По крайней мере с наскока. Придется разбирать его стену постепенно, кирпичик за кирпичиком. В том, что у нее получится, Ольга не сомневалась, она сомневалась в том, что у нее будет на это достаточно времени.

До обеда работали, не покладая рук. Ольга присматривала, направляла. Ей все время хотелось помочь, сделать что-то самой, но при каждом таком порыве она себя одергивала. Она домоправительница, они слуги. Эту схему ни в коем случае нельзя ломать.