Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме - Павел Горьковский Страница 15

Но тем не менее работы доктора Ли Иллиса и поддержавшего его «порфировую теорию вампиризма» профессора Уэйна Тикканена заслуживают внимания. Больные порфирией — изуродованные внешне из-за редкой болезни, возникавшей необъяснимым для современников образом, зачастую страдавшие от психических расстройств, очень часто подвергались преследованиям со стороны сограждан, а также церковных и цивильных властей как колдуны, чародеи и даже вурдалаки. Такова была общепринятая практика, на которой стоит остановиться подробнее.

Эпоха, когда легенды об опасных кровопийцах-вампирах вышли за рамки местных преданий народностей, затерянных среди Карпатских гор, и несколькими паническими волнами прокатились по Европе, совпали по времени с триумфом либертизма и просвещения, знаменовавшими приход нового, научного мировоззрения. В письменных свидетельствах раннего и высокого Средневековья сложно найти упоминания о существовании и нападениях вампиров. Карающий меч церкви и гражданских судов той эпохи был обращен против совсем иной категории любителей наслаждаться вкусом человеческой крови.

Консолидация верующих вокруг церкви, преодоление внутренних распрей, споров и расколов стали главной задачей христианства в раннем Средневековье. Католичество год за годом утверждалось на европейском континенте, отвоевывая паству у традиционных языческих культов и проповедников Христа, следовавших собственным религиозным учениям: ариан, несториан, богомилов, павликан, позднее возникли движения катаров и монофизитов. Названные, как правило, в честь своих основателей, это были сплоченные, преимущественно компактно и замкнуто проживающие группы верующих, хорошо владевших своей религиозной доктриной. В современной терминологии такие объединения заслуживают определения «секта», но средневековая юриспруденция уготовила им куда более жесткое клеймо — еретики.

Официальная церковь нещадно боролась с ересями, учредив инквизицию. Ереси несли в себе угрозу нового раскола, исподволь подтачивали авторитет церкви, порой выливались в общественные беспорядки и гражданские войны.

Даже скромные обыватели испытывали необоримый страх перед еретиками — едва прослышав, что в городе обнаружились еретики, городская стража прибавляла шагу и усиливала бдительность, молодые матери и кормилицы крепче прижимали малюток к груди, отцы семейств истово крестились и торопились запереть подросших дочурок в дальних комнатах, до тех пор, пока очистительное пламя костра не унесет жизнь последнего разоблаченного еретика. Чего же опасались простецы — так ученые мужи именовали добропорядочных, но не обремененных образованием католиков из городов и селений. Эти люди были мало искушенные в нюансах богословия, скверно понимали служебную латынь, вряд ли могли оценить глубину противоречия между католической теологией и трактовкой природы Христа в арианском культе или в вероучении павликан. Их страх перед иноверцами подпитывали жуткие слухи. Говорили, что на тайных сборищах сектанты не только плюют на распятие и попирают его ногами, придаются плотским утехам без различия пола, возраста и семейного положения. Самое страшное происходит в заключение оргии — в жертву приносят похищенного загодя христианского младенца или невинную отроковицу. Детей закалывают ножом, их кровь собирают в специальный сосуд, из которого затем поочередно пьют все члены греховного сборища… [45]

Последнее было особенно важно — то, что члены неких преступных сообществ во время своих еретических сборищ пьют человеческую кровь, следовало трактовать как сознательное противопоставление величайшему церковному таинству, принятому во всех христианских конфессиях, — евхаристии — преосуществлению крови и тела Господних.

Евхаристия (причастие): важнейшее христианское таинство было установлено самим Иисусом Христом во время тайной вечери. Мф 26,26–28: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте от нее все; ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». В момент совершения таинства евхаристии происходит величайшее из чудес — хлеб и вино пресуществляются в истинные Тело и Кровь Христовы и служат к единению всех верующих; принимая причастие, верующие соединяются со Христом и становятся участниками вечной жизни. В Православии принято считать, что преосуществление происходит во время чтения эпиклезы — то есть в момент призвания Святого Духа на святые дары и на молящихся, завершающегося троекратным «аминь». Всего таинств семь, и все они связаны со Причастием. Крещение и миропомазание вводят верующих в Церковь: они становятся христианами и получают право приступать ко святому причастию, в таинстве покаяния прощаются грехи, покаяние традиционно предшествует евхаристии, таинство священства дает возможность совершать таинство причастия. И наконец, в таинстве брака христианин получает благословение на супружескую жизнь, в таинстве елеопомазания Церковь молится о прощении грехов и о возвращении больных к здоровью [46].

Бытует историографическая версия, приписывающая распространение слухов о зверствах еретиков самим коварным католическим церковникам. Но эту версию нельзя принять безоговорочно — ведь представителям церковного клира для осуждения еретиков было вполне достаточно отступлений от католического канона, дополнительные основания в виде уголовных преступлений не требовались. Слишком живучим оказался этот миф, слишком часто возвращалось к нему человечество. «Свальный грех» — участие в оргиях — в сочетании с обвинениями в человеческих жертвоприношениях и питье свежей крови стали универсальным набором обывательских подозрений в отношении любой закрытой группы, исповедующей строгие религиозные или духовные принципы, отличные от общепринятых. Жертвами подобных обвинений были розенкрейцеры и масоны, в Российской империи свальный грех и обычай пить жертвенную кровь обыватели приписывали богородическим сектам, религиозным группам скопцов и ложечников. Эмигрантские газеты времен гражданской войны пестрели душераздирающими рассказами о сотрудниках ЧК, пьющих кровь своих жертв, а самих коммунистов обвиняли в сатанизме. В благополучную эпоху НЭПа москвичи перешептывались о подозрительных опытах доктора Богданова — как собирают по кладбищам трупы, а потом пьют кровь на научной основе. Даже в эпоху высшего расцвета научно-атеистического мировоззрения, достигнутого СССР в середине 60-х годов прошлого века, вполне интеллигентные люди шептались на кухнях о каких-то подозрительных баптистах и пятидесятниках, которых КГБ арестовало совсем не за то, что они шпионы, — на самом-то деле сектанты убивают детей, а потом на собраниях пьют их кровь! Наконец, в новом веке эстафету приняли новейшие культы и субкультуры — по средствам массовой информации с завидной регулярностью прокатываются волны слухов об оргиях и кровавых обрядах «тоталитарных сект», то о кровавых обычаях молодежного движения готов. Остается только гадать, кто может стать следующим обвиняемым в традиционных «еретических» грехах.