Невинность - Дин Кунц Страница 15

Ночью того октября, оставившего меня в полном одиночестве (мать покончила с собой, и ее тело, возможно, еще не нашли), в первые недели моего девятого года жизни, я прибыл в промышленный район вместе с машинами неизвестного мне назначения. Дальнобойщик припарковал свой трейлер на огороженной стоянке. Я выждал полчаса и, убедившись, что все тихо и спокойно, вылез из-под брезента и, спрыгнув на землю, впервые в жизни ступил на территорию города.

Меня со всех сторон окружали творения рук человеческих, которые раньше я видел только в журналах и в нескольких книгах. Они вызывали во мне столь благоговейный трепет, что я торопливо шел по улицам, наклонив голову, робкий и с гулко бьющимся сердцем, даже когда мне не требовалось прятать лицо, чтобы не попасть в беду. Я не знал, куда везет меня трейлер, и не подготовился к шоку, который обрушивает цивилизация на человека, ранее жившего среди лесов и полей и внезапно обнаружившего себя в таком метрополисе.

Промышленные здания и склады громоздились надо мной, по большей части старые, грязные, обшарпанные. Темные окна, некоторые разбитые и заколоченные, говорили о том, что часть этих зданий стоит заброшенная. Те фонари, что еще горели, давали тусклый свет, поскольку колпаки покрывал толстый слой грязи. В ливневых канавах хватало мусора, из одной канализационной решетки на мостовой поднимался зловонный дым, но общего великолепия все это совсем не портило.

Я одновременно и боялся, и пребывал в полном восторге, совсем один в этом столь чужеродном для меня месте, которое могло находиться на другой планете в дальнем конце галактики. И при этом я чувствовал, что передо мной открывается множество возможностей, даже в моей полной угроз жизни. Какая-то моя часть думала, что только благодаря чуду мне удастся прожить хотя бы день, но другая часть питала надежды, что среди бессчетных тысяч зданий и улиц обязательно найдутся забытые всеми убежища и тайные пути, где я смогу спрятаться, выжить и даже процветать.

В тот час, в тот год лишь на нескольких фабриках работали в ночную смену, поэтому ночь выдалась тихой. Если не считать изредка проезжающих грузовиков, я в одиночестве шел по этому неухоженному району. Практически пустынные и слабо освещенные улицы обеспечивали мне более чем надежную защиту, хотя я и ожидал, что со временем попаду в более оживленную – и потенциально смертельно опасную – часть города.

И вскоре пересек мост, которым могли воспользоваться и автомобилисты, и пешеходы. Далеко внизу, по широкой черной реке, двигались огни барж и других судов. И хотя я знал, что именно вижу, для меня они выглядели не кораблями, а какими-то фантастическими светящимися существами, неспешно скользящими не по воде, а под ней, и путешествия их представлялись мне еще более загадочными, чем мое.

На мосту я смотрел, главным образом, на реку, потому что впереди поднимались небоскребы городского центра, сверкающая фантасмагория, которая одновременно влекла и пугала, так что я решался только на короткие взгляды. Здания сбились толпой, из камня, стали и стекла, такие огромные, что почва, казалось, вот-вот провалится под ними или своей массой, сосредоточенной на таком маленьком участке они изменят угол вращения Земли.

Когда река подо мной уже не предоставляла возможность отвлечься, потому что я шел над набережной, мне не оставалось ничего другого, как повернуться лицом к этой сверкающей махине. Горбатый мост уходил вниз, я решительно поднял голову и замер, потрясенный открывшимся передо мной великолепием и богатством. Я был изгоем с минимальным багажом знаний, не имевшим никаких достижений, и теперь стоял у ворот в город могучих и волшебных существ, для входа в который требовались красота и талант, а таких, как я, конечно же, терпеть здесь бы не стали.

Я чуть не повернул назад, чтобы жить среди крыс в одном из заброшенных заводских корпусов на другой стороне реки, но все-таки заставил себя двинуться дальше. Не помню, как спустился с моста по тротуару, огороженному со стороны реки поручнем со стойками, а со стороны мостовой – бетонной стенкой высотой в четыре фута. Не помню, как повернул на север у подножия моста и довольно долго шел по набережной вдоль реки.

А потом словно очнулся от транса и обнаружил, что нахожусь в торговом центре под открытым небом, вымощенном уложенным елочкой кирпичом, освещенном фонарями на декоративных чугунных столбах и со скамейками, поставленными в тени деревьев в массивных кадках. Вдоль широкого прохода с обеих сторон выстроились магазины и рестораны, все, естественно, закрытые в четверть четвертого утра.

Некоторые витрины стояли темными, в других оставили мягкую подсветку наиболее привлекательных товаров. Я никогда не видел магазинов, только читал о них или наслаждался их фотографиями в журналах. Весь торговый центр, на тот момент совершенно пустынный, за одним исключением, это я про себя, казался не менее магическим, чем панорама сверкающего города, увиденная мною с моста, и я переходил от витрины к витрине, изумленный и потрясенный многообразием выставленных на продажу вещей.

В витрине магазина антикварной игрушки товары разместили со вкусом и хорошо продумали освещение. Лучшие экспонаты освещались остронаправленными лучами, другие мягко подсвечивались. Куклы различных эпох, механические копилки, легковушки и пикапы, отлитые из чугуна, миниатюрная гавайская гитара, вырезанные вручную лошадки-качалки и другие игрушки заворожили меня.

Марионетка во фраке купалась в мягком свете. Фигурка с белым лицом, черными губами, единственной бусиной, красной, как кровь, на нижней губе, и большими черными ромбами вокруг глаз. На одной ноздре висело серебряное кольцо: змея, пожирающая свой хвост. Голова чуть наклонилась вперед, губы не соприкасались, словно марионетка хотела поделиться секретом огромной важности.