Человек-Хэллоуин - Дуглас Клегг Страница 14

— Здесь все изменилось, городок совсем не похож на тот, что был во времена моего детства, — часто повторял дедушка. — Он никогда не был райским уголком, Стоуни, нет — но в нем царили мир и покой. — Он поднимал руку и грозил кулаком домам курортников. — Ох уж эти мне отдыхающие! Понаехали со своими деньгами и городскими замашками. Мне плевать, кто владеет этой деревней. Мне все равно. Она губит сама себя. Но ты, мой мальчик, однажды уедешь отсюда. Обязательно! Ты должен сделать то, на что моей дочери, твоей матери, не хватило ума Когда станешь постарше, беги прочь, посмотри мир, не позволяй этой дыре засосать тебя.

— А папа говорит… — начал было однажды Стоуни.

— Даже не слушай его, — перебил дед, — Не обращай внимания. Он озлобленный, несчастный человек, он любит тебя, но не умеет показать это. И он, и твоя мать уже много лет назад утонули в бутылке и не желают вылезать обратно. Оставь их там, где они есть. Сохрани в себе искру, Стоуни, пусть твой огонек горит внутри тебя и освещает все вокруг, а они свои уже давно затушили. — Голос деда посерьезнел. — Ты слишком мал, чтобы знать некоторые вещи, Стоуни. Но когда подрастешь и станешь мужчиной, ты узнаешь кое-что о своих родителях, и, поверь, то, что узнаешь, тебе не понравится. Ты поймешь, ради чего существует вся эта деревня. Будь у меня получше со здоровьем, я уехал бы отсюда и забрал тебя с собой — хотя мне следовало сделать это давным-давно, пока твоя мать не пустила здесь корни. Мы сами привязываем себя к месту, Стоуни, и это плохо. Однажды ты узнаешь причину злости твоего отца и почему твоя мать стала такой, какая она есть. Ну а пока верь, что когда-нибудь все это благополучно завершится. Обещаешь?

Стоуни кивнул, совершенно не понимая, о чем толкует дед. Казалось, разум покидает старика. А через несколько месяцев тот перестал узнавать даже Стоуни.

Но и после смерти деда в жизни Стоуни еще бывали счастливые моменты. Рождество навсегда осталось в его памяти как нечто прекрасное и волшебное. Лето обычно проходило мирно. Иногда Стоуни даже казалось вполне нормальным, что отец время от времени бьет мать. Но только иногда — все остальное время он считал, что живет в сумасшедшем доме. Однако мать, кажется, не придавала побоям особенного значения. Стоуни такое положение дел не нравилось, но он ничего не предпринимал, поскольку догадывался, что как бы то ни было, но родители все-таки любят друг друга, — то ли по взглядам, которыми они обменивались за обеденным столом, то ли по цветам, которые приносил домой отец после ночного скандала. Однажды — Стоуни учился тогда в третьем классе — он рано вернулся домой из школы, а отец только что сошел со своего траулера. Одетый в тяжелый непромокаемый рыбацкий плащ, с рыжей бородой, в которой застряли крошки от обеда, отец жестом подозвал к себе Стоуни, положил руку ему на плечо и, дыша на него пивным, перегаром, сказал:

— Знаешь, Стоуни ты хороший мальчик Ты, черт возьми, куда лучше, чем был я в твоем возрасте.

Это были единственные в его жизни добрые слова, сказанные сыну, но и их Стоуни оказалось достаточно, чтобы пережить самые тяжелые времена в доме Кроуфордов. Иногда он садился рядом с матерью и вместе с ней смотрел ее любимое телешоу «Святая община». Ведущий — человек в очках, чем-то напоминавший Стоуни деда, — громко, срываясь на крик, рассуждал о Писании, о молитвах, воздевал вверх руки и взывал к Стоуни и его матери, чтобы они присылали пожертвования. Казалось, он вот-вот вывалится из телевизора в комнату. Когда этот человек из «Святой общины» смотрел прямо на Стоуни и говорил: «Мы воспитываем поколение, порожденное ехидной! Это правда! Оглянись вокруг! Вокруг полно лжемессий! А ты? Что сделал ты?» — у Стоуни складывалось впечатление, будто тот видел, как он ковырял в носу.

Как-то раз Стоуни шел по Хай-стрит мимо банка и увидел Джонни Миракла, который сидел на одной из пушек, оставшихся со времени Войны за независимость и установленных на булыжной мостовой в память о прошлом Стоунхейвена. Заметив Стоуни, Джонни прокричал ему те же слова, и мальчика охватил ужас.

— Нет! — кричал Джонни ему вслед. — Не убегай, парень! Я хочу говорить с тобой! Бог тоже хочет говорить с тобой!

Таковы были детские воспоминания Стоуни.

И еще он обожал книжки комиксов, которые назывались «Король Бури». Король Бури был когда-то обычным деревенским парнишкой из Канзаса, но однажды совершенно случайно выяснилось, что он обладает удивительной способностью вызывать дождь. Оказывается, его послали на Землю те, кто жил под замерзшими морями Йог-Аррена — луны одной далекой планеты. Эти люди состояли из воды, а мальчика отправили на Землю, потому что он был последним оставшимся в живых сыном величайшего из всех аквамаров, все остальные сыновья которого погибли и войне с народом из пустыни Квиллиан. Мальчик обрел небывалую силу и сделался Королем Бури. Он насылал громы и молнии туда, где творилась несправедливость или вершилось злодейство. «Куда бы ни направило свои стопы зло Король Бури и его космическая сила отыщут и уничтожат его!» — так говорилось в рекламе на задней обложке каждого выпуска Король Бури спустился даже в ад, и принесенный им дождь загасил адский огонь. Сам дьявол вынужден был молить о пощаде. Король Бури побывал в древних садах Эдема, превратившихся в пустыню, и пролил на них живительные потоки воды, благодаря которым сады снова расцвели. Король Бури заставил великую реку Миссисипи подниматься все выше, и выше, и выше, прямо к небу, чтобы впредь она не несла разрушений… Король Бури схватил за хвост циклон и, словно это был носовой платок, завернул в него воду. Ни у кого на земле не было такой силы, как у Короля Бури, но было у него и слабое место — он называл его «ахиллесовой пятой».

Король Бури был чужаком и очень одиноким На свете не существовало места, где он мог бы обрести приют, где согласились бы его принять, потому что, спасая людей от Зла, он тем не менее вызывал у них страх, ибо одно его прикосновение могло убить.

Он оставался неуязвимым для любого оружия. Исключение составлял лишь Лунный огонь, способный гореть и воде, и в воздухе, и на земле.

«Это первородный огонь, не дух и не пламя, он иссушает и изменяет все, чего касается. Стоит дотронуться до Лунного огня Королю Бури — и его сила иссякнет, он станет таким же, как все обычные люди».

Вдали от соплеменников он был вынужден маскировать свою истинную сущность, скрывать лицо под капюшоном плаща. Узнав об «ахиллесовой пяте», злые земляне похитили Лунный огонь со священного небосвода и с его помощью лишали героя необыкновенной силы, а потом захватывали его в плен. Но он каждый раз ускользал и вновь вступал в борьбу со Злом. Эффект Лунного огня был лишь временным.

Однажды, верил Стоуни, Король Бури придет в Стоунхейвен, наведет здесь порядок и избавит город от всех, кто творит Зло. Король Бури мог использовать ветер, чтобы высосать из кого-нибудь зло, словно дурную кровь, он мог принести дождь умирающей земле, мог поразить злодеев сверкающими молниями.

У Стоуни Кроуфорда были все двенадцать книжек комиксов о Короле Бури, и каждую он знал практически наизусть. Он черпал в них утешение всякий раз, когда наступали нехорошие времена и отец вновь погружался в запой. У Стоуни были любимые телепередачи и любимые фильмы, над которыми он хохотал в кинотеатре в Мистике, едва не вываливаясь в проход и надрывая живот. У него был мир книжек, которые он читал и перечитывал снова и снова, особенно любимую, «Граф Монте-Кристо». У него были друзья детства Все они жили в разных частях округа, но учились в одной школе — в Коппер-Ферри, на другом конце Векетукета У него были свои тайные убежища, вроде старого сгнившего дерева в лесу, которое, сломавшись, сложилось пополам таким образом, что превратилось в некое подобие крепости, и док в бухте, где он часто сидел, глядя на лебедей, и размышлял о своем грядущем побеге из Стоунхейвена. Он мечтал о будущем, о ракетах и реактивных кораблях, о межгалактических миссиях — словом, обо всем, что волновало мальчишек в конце двадцатого века.