Экзорцист. Печать Контракта - Джулия Тард Страница 134

20.09.1493

Вечер. Впереди вторая ночь, но боюсь, что, как и прежде, мне не удастся сомкнуть глаз. Помоги мне Господь, кажется, что я начинаю сходить сума.… Попытался уснуть, но ничего не вышло.… Хотя, должен признать, что теперешнее положение вещей вообще, ни в какое сравнение не идёт с предыдущим разом. Не понимаю почему, но когда рядом Михаэль она становится спокойней. Очень надеюсь, что вскоре станет легче, иначе.… Нет, не хочу даже думать об этом…

Чувствую себя ужасно, абсолютно нет сил, а голова раскалывается на части. Сегодня удалось немного поспать, но лучше бы, я бодрствовал. Сегодня утром Михаэль попросил ненадолго присмотреть за Марией. Как и всегда этот демон оставил её на меня до самого вечера. Не знаю, куда он уходит, но сейчас меня волнует даже не это, а то, что сейчас у меня начало появляться вполне отчётливое впечатление, что я просто могу не выдержать всего этого…

21.09.1493

Страшно признать, но, похоже, что сегодня днём у меня впервые начались галлюцинации. По крайней мере, уж лучше бы это были именно они. Не понимаю насколько то, что я видел, правда, но, если прежде и обращал внимание на странное движение под кожей Марии (по словам Михаэля именно так и проходит регенерация), сейчас мне показалось что это нечто совсем иной природы…

Помоги мне Господь. Становится хуже, намного хуже. Не могу больше всего этого выносить. Как не посмотри, стало легче, и она куда спокойней начала переносить происходящее, но от этого только страшней. Страшней потому что со мной всё осталось по-старому. Звон её криков не оставляет меня даже тогда, когда она молчит. Галлюцинации стали куда страшнее прежних. Думаю, такое моё состояние подкрепилось отсутствием сна сменяемое постоянными кошмарами. Страх растёт внутри меня всё стремительней и стремительней. Как будто поселившийся во мне голодный зверь, что выгрызает себе путь наружу.

22.09.1493

Не хочется признавать, но, кажется, я начинаю путать реальность и иллюзию. Когда я сидел этим утром около Марии, поймал себя на том, что не свожу с неё глаз, но стоило этому случиться, как я тут же заметил появившееся под её кожей движение. И с каждым разом оно становилось всё отчетливей и отчётливей, и тогда я понял – это насекомые. Сквозь её кожу пробивались насекомые. Тысячи червей и жуков. Мария сгнила изнутри, и теперь вся эта мерзость, рожденная в ней из крови демона, пытается проникнуть с этот мир. От неё осталась только кожа, плоть под которой переполненная мерзкими червями.… Показалось, что если я хорошенько прислушаюсь, то даже смогу их услышать. Услышать то, как они скользят друг по другу.… А потом…

Потом случилось самое страшное…. Её веко стало медленно шевелиться и я, было, подумал, что Мария просыпается, но вместо этого из него появилось несколько червей и скатилось по щеке в постель.… Следом за этим открылся её рот, и из него стало выползать целая куча этих тварей.… От увиденного меня замутило, всё вокруг пошло кругом, стены поплыли перед глазами и, выбежав в коридор меня, вырвало прямо на пол. Чудовищное ощущение, не хочу и вспоминать…

23.09.1493

Больше нет сил… Я совершенно выжат… Ели выходит держать в руке перо, и ещё трудней нормально выводить буквы… Они, словно в дикой пляске ходят ходуном по бумаге…

Сны от привидевшегося подобны Аду,… Возможно, это испытание моей веры и стойкости, не знаю.… Но терпеть становится не под силу. Я в ужасе и схожу с ума – теперь уже абсолютно в этом уверен…

Что за ничтожный человек… страх полностью подчинил меня себе и теперь, единственным спасение кажется убийство…

И как только моя рука поднялась написать столь ужасные слова…? Сам того не понимаю, но одно крутится в моей голове как молитва: «Я должен убить Марию, лишь с её смертью я смогу освободиться от всего этого кошмара…»

Покачиваясь, Филипп пытался молиться. Сейчас, когда её кости закончили срастаться, и больше не было ни криков, ни стонов, Михаэль снова покинул территорию собора, оставляя Марию без присмотра. Вот только почему-то именно сейчас её спокойствие волновало святого отца куда сильнее прежнего.

«Это неправильно… Нормальный человек не может так мирно спать после того что испытал…. А если то о чём говорил Михаэль, уже случилось…? Что, если она уже обратилась с чудовище и… убьет нас всех? Изорвёт в мелкие клочья… – «Справиться как никто другой» – прозвучало в голове – Никто… кроме неё? Да разве такое возможно? Разве возможно оставшись после подобного в живых сохранить человеческое сознание? Не верю! Не верю! Она ведь уже сейчас становится всё меньше и меньше похожей на человека! Если уже мне было трудно совладать с собой от её криков, если от них становилось дурно всем остальным! Как же тогда должно быть самой Марии?! Покончить… Я должен как можно скорее с ней покончить иначе… она может уничтожить нас всех!»

Сложив все осколки собственных мыслей в одну единственную, что более всех остальных походила на истину, Филипп побрёл к ней в комнату: «Лучше всего использовать серебро. Не думаю что теперь, когда внутри Марии течёт кровь демона, её можно будет убить простым оружием. Вот именно, серебро! Нужно спуститься и взять с алтаря распятие, оно как раз подойдет, чтобы пробить ей грудь. И освятить, ну, конечно же, освятить. Ведь в противном случае её раны могут просто-напросто затянуться, также как и у него…»

Неторопливо делая последние шаги, подходя к её кровати, Филипп сжал крест, готовясь вонзить его в сердце девушки.

– Это не убийство – это спасение твоей души, Мария!

«Успел…!» – единственное, что прозвучало в помутневшем сознании демона.

Оторопевший священник, даже не успел понять, как всего в одно мгновение оказался, с настоящим треском, откинут в сторону.

– Оторвать бы вам голову за подобное.

Стоящий перед ним мужчина был всё тем же что и прежде, но что-то изменилось. В это самое мгновение Михаэль впервые показал священнику свою истинную природу. Окутываясь во мрак, от которого Филиппа пробрало до самых костей, в своём негодовании Михаэль походить на самое настоящее чудовище. Холод зиял в его бездушном взгляде, когда неестественно длинные руки, потянулись к священнику…

– Ми…Михаэль… – дрожащим голосом выдавил Филипп.

– Я доверил вам Марию, – схватил за ворот, железной хваткой, вдавливая того в стену, – А вместо того, чтобы позаботится о ней, вы решили расправиться?!

* * *

«Темно, как же здесь темно… Густая, непроглядная тьма.… Куда бежать? И как я смогу вернуться обратно? Какое-то странное ощущение… Что-то не так, но что? Руки не мои, ноги не мои и тело… не моё.… Здесь, я сама себе не могу принадлежать и всё же,… как страшно хочется жить! До ужаса! До безумия хочется жить! Хочется бежать только вперёд, ведь так и только так я смогу вернуться. Только так смогу выжить! Забери меня отсюда! Ты слышишь меня? Прейди и забери меня отсюда! Ты ведь тьма моей жизни, Михаэль, только рядом с тобой я могу светить так ярко!

Нет, нет! О чём это я? Тьма неспособна светить во тьме! Жизнь и смерть, свет и тьма. Бред! Бред! И о чём это я только думаю? А может… это он – сон без сновидений? Значит, я уже мертва? Но ведь умереть я могла только после того как осуществлю свою месть. Значит так и случилось, значит, я всё же отомстила.… Но… почему же я не могу вспомнить, как это случилось? И.… Нет! Нет. Нет. Нужно вспомнить, обязательно успокоиться и вспомнить. Если я отомстила, то не могла забыть как. Ну же, Мария, вспоминай, давай вспоминай! Что ты помнишь? Что случилось самым последним? Улыбка Франциско.… Нет, после! Аврора стоит под дождём и что-то говорит, а рядом он… нет же! После! На много позже!