Силы небесные - Елена Корджева Страница 12

Впрочем, жалеть ему об этом не пришлось – Карло уверенно справлялся не только с учебой. Найдя хорошую работу, он стал довольно быстро подниматься по карьерной лестнице. К тому же, будучи приглашен на корпоративное мероприятие, умудрился покорить дочку босса, да так, что дело дошло до свадьбы. Справедливости ради надо отметить, что в момент знакомства он и понятия не имел, чьей дочерью является Луиза. Просто они были молоды, и просто звезды в этот день, а точнее, вечер, сложились именно так, а не иначе. Во всяком случае, Луиза стала его спутницей на всю жизнь! В этом никаких сомнений и быть не могло, ибо за последние двадцать лет они практически не расставались.

Правда, не все в их жизни складывалось гладко. Первого ребенка, мальчика, Луиза потеряла родами. Никакие деньги не могли возвратить к жизни малыша, так жестоко и глупо задохнувшегося в пуповине. К счастью, тогда они оба были еще молоды. А потому, отпереживав положенное, вновь взялись за труды по продолжению рода, каковые увенчались рождением чудесной дочки Паолы.

– Зря, видно, я ее так назвал. Несчастливое оказалось имя. Думал, в честь мамы – не приемной, а той, родной, которая осталась на Сицилии. Родителям ведь там после моего бегства несладко пришлось. Капо отступных потребовал за то, что «солдата» спрятали. Никто не поверил, что мальчишка сам, без помощи сбежать мог. Это я уже потом узнал, спустя годы. Папа выплатить деньги за меня не смог, и ему пришлось лавку оставить и самому в «солдаты» пойти. Ну а там и схоронили – «солдаты» ведь долго не живут. Хорошо, сестра замуж вышла, вроде не по принуждению – по любви. Так люди говорили. Мама одна осталась. Это сейчас я ее наконец к себе забрал. А тогда ведь и не знал ничего – сами понимаете, писать нельзя было: ну как капо письмо перехватит, я бы на всех опасность навлек. Вот и решил дочку Паолой назвать. Зря, видно…

Карло надолго замолчал, погрузившись в свои размышления.

– А почему зря? – Стефан наконец решился прервать молчание. – Что-то случилось?

Очень быстро он пожалел, что сделал это: невыносимо трудно было слушать рассказ отца, потерявшего горячо любимую дочь. В том, что Паола являлась для своих родителей единственным светом в окошке, сомнений и быть не могло. Как гордился прелестной дочуркой счастливый отец! С каким трепетом следил за ее успехами от первых шагов и детского робкого лепета до школьных наград и выступлений на сцене.

Сцена-то, обещавшая быть ступенькой в будущее, внезапно стала обрывом, где стремительно оборвалась молодая жизнь. Яркую, с по-итальянски живыми черными глазами и унаследованными от мамы светлыми, вьющимися, волнами падавшими на плечи локонами, ее невозможно было не заметить. И однажды случилось непоправимое. На рождественских каникулах школа ставила новый спектакль. По сценарию, в первой сцене героиню Паолы похищали, а потом – усилиями зала – находили к всеобщему ликованию. То, что так хорошо удавалось на репетициях, трагически провалилось на премьере. Героиню, которую похитили злые силы, в нужный момент найти не удалось. Поначалу решили, что это какой-то глупый розыгрыш, и организаторы праздника гораздо больше озаботились тем, чтобы утихомирить зрителей, оставшихся недовольными спектаклем, чем поисками пропавшей.

Стыдно сказать, сам Карло и его жена тоже почему-то никак не могли поверить, что их дочь пропала на самом деле – ну не может такого случиться в школе. Однако именно это случилось. Их Паолу, их кровиночку, их пятнадцатилетнего ангела похитили накануне Рождества.

Карло вызвал полицию. Они с Луизой не спали всю ночь. Семья готова была платить любой выкуп, лишь бы получить обратно Паолу живой и невредимой, но этого не произошло. Ах, если бы ее похитили ради выкупа! Тогда еще оставался бы хоть какой-то шанс. Но увы. Виновниками оказалась группа обдолбанных наркотиками подростков, утащивших их дочурку просто так, ради шутки, как куклу. И наигравшись ею, как куклой, они попросту бросили ее, связанную, возможно, на тот момент еще живую, на полу в заброшенном гараже.

Когда через двое суток, на следующий день после Рождества ее нашли, спасать уже было некого. И то, что этих нелюдей нашли, и то, что остаток своих дней они проведут за решеткой, никак не снижало отчаяния, казалось, навеки поселившегося в сердцах Луизы и Карло.

После оцепенения, после отчаяния и слез, после всего, что им пришлось пережить, казалось, радость больше не вернется никогда.

Однако долг предполагал возвращение к жизни. В конце концов, Карло было доверено управление концерном тестя, да и отец его приемной матери тоже требовал возвращения к работе. Постепенно они вновь втянулись в череду дел, которых требовало от них окружение. И ни Карло, ни сама Луиза не связали ее внезапно начавшуюся слабость и недомогание с новой, зародившейся в чреве женщины жизнью. Она догадалась обратиться к врачу только тогда, когда ребенок уже шевелился!

– Представьте это изумление, эту радость и страх потерять еще одного ребенка! Луизе тогда было, ни много ни мало, уже тридцать восемь лет! Я боялся к ней притронуться и в то же время готов был на руках носить свою дорогую, теперь еще во много раз более дорогую, просто бесценную жену! А за неделю до родов я пошел в церковь и просил, чтобы каждый день они ставили свечу Деве Марии и читали молитвы. И Луиза родила! «Здоровый мальчик», – сказала мне акушерка, а я не смог даже взять его на руки – боялся, что от волнения просто-напросто упаду в обморок и, не дай Бог, уроню своего ненаглядного малыша. Потерю еще одного ребенка мы пережить не смогли бы!

Карло умолк, чтобы перевести дух.

– Так в коляске был ваш младший?

– Да, малютка Нико. Николо!

Он простер к Стефану руки жестом, не уступавшим по драматичности лучшим образцам актерского мастерства. При этом искренность говорившего не вызывала сомнений – вероятно, актеры черпали мастерство из итальянских традиций общения, не укрощаемых никаким воспитанием.

После того, как переполнявшие его чувства получили выход, Карло смог продолжить рассказ.

– У нас в семье есть традиция: мы дарим на дни рождения друг другу особенные подарки. Они не обязательно должны быть дорогими. Их задача – удивить и доставить радость. Так повелось смолоду. А с тех пор, как я привез Луизе японскую вазу – знаете, фарфор, почти прозрачный, она обожает, когда в доме стоят цветы, – с тех пор как-то повелось дарить что-то такое… ну как бы сказать… не просто фарфор для коллекции, а скорее для души. Представьте, дома со временем даже образовалась целая коллекция чашек. Они все разные, не скажешь, какая красивее. Но так иногда приятно принять из рук жены чай, налитый в ею же выбранную посуду. Такие милые игры, знаете. Луиза готовила мне подарок ко дню ангела, писала в галерею, договаривалась. И специально по ее заказу привезли какую-то особенную чашку. Ну что плохого – прогуляться с ребенком до галереи и обратно? К тому же с няней. И идти-то всего ничего: парк, потом еще три квартала – и вот она, галерея.

Однако жизнь внесла коррективы в казавшуюся безобидной прогулку: прямо на выходе из парка, там, где ворота выходят на проспект, все и случилось. Откуда взялся этот парень, Луиза даже не могла потом вспомнить, но он ринулся на нее и в попытке выхватить из рук сумочку толкнул так, что она буквально повалилась на няньку. Та от удара или с испугу выпустила коляску, которая покатилась с тротуара на проезжую часть, прямиком под колеса неизвестно откуда взявшегося грузовика.