Тайна Янтарной комнаты - Татьяна Копыленко Страница 12

Я была тогда слишком юна и глупа, чтобы по достоинству оценить то, что он делал для нашего Отечества. Вы знаете о службе моего отца, расскажите мне об этом. Чем он занимался, где бывал, кто были его соратники?

Граф откинулся в удобном кресле и прикрыл глаза. Перед его мысленным взором вставали картины прошлого, его лучшей жизненной поры, когда у него был верный друг, которым он восхищался, и прекрасная любовь, закончившаяся так трагически.

– Да, Оленька, твои родители были поистине выдающейся парой, я не знаю ни одной семьи, которая жила бы в такой гармонии и счастье. Говорят, браки заключаются на небесах, и они, безусловно, были созданы друг для друга.

Когда я видел, с какой беспредельной нежностью твой отец, не ведающий страха князь Андрей, закаленный в боях воин, смотрит на твою матушку, каким мягким становится его голос, привыкший командовать, и как доверчиво она склоняет свою белокурую головку к нему на грудь, ища защиты и утешения, сердце мое умилялось, я благословлял их обоих. И несмотря на то что с их свадьбой Наталья была потеряна для меня навсегда, я был счастлив за них, а когда родилась ты – счастлив вдвойне.

В редкие минуты, когда князь Андрей позволял себе высказать то, что было у него на сердце, он сокрушался, что не может проводить с вами всё свое время, что государственные дела, коим он посвятил свою жизнь, отнимают у него возможность отдать вам всю свою жизнь без остатка.

– Чем же таким важным он занимался? – спросила Ольга. – Я знаю многих военных или дипломатов, которые могут сочетать свои обязанности перед государством с обязанностями перед семьей – и счастливы этим.

– Ах, Ольга, вот этого я не знаю. Только один раз, когда князь был вне себя от горя после смерти Натальи, у него в порыве скорби вырвалось несколько слов, из которых я заключил, что миссия, возложенная на него, была совершенно особенной.

В чем она заключалась – я не смог понять, но точно одно: князь был на этой службе задолго до того, как имел счастье полюбить твою матушку, и снять с себя бремя этой службы он уже не мог. Когда Наталья безвременно покинула этот мир, князь долго не мог прийти в себя – по причине мне непонятной, он считал себя виновным в смерти жены. Я утешал его, как умел, но мне это удавалось плохо.

Именно в те страшные дни он сказал мне: «Никита, друг, если ты встретишь женщину, которая составит всё счастье твоей жизни, не колеблясь, следуй за ней, оставь свои дела, обязанности и долг, ибо нет ничего более дорогого и важного на свете, чем любовь преданного сердца. Ничто не сможет тебе заменить такой любви: ни удовлетворение от исполненного долга, ни почести, ни слава. Я поставил свой долг выше своей любви, и теперь уже не в силах исправить содеянное, и не в силах жить дальше».

Князь возвращался к жизни очень медленно, словно нехотя, и его спасением на этом пути была ты. Именно ты заставила его перейти рубеж между смертью (которой, как мне казалось, он себе желал) и жизнью.

Ольга слушала графа не перебивая. Сейчас, когда она сама полюбила, ей были понятны слова отца. Она помнила, что часто ей приходилось видеть, как отец нежно целует ее мать, как восторженно он смотрит на нее, где бы они ни находились, как часто Наталья одаривает его своей лаской, нежно касаясь рукава его камзола, с любовью наклоняясь к нему во время прогулок или украшая его рабочий стол цветами.

Теперь Ольга знала, что это любовь. И еще она знала, как редко счастье истинной любви посещает смертных. И для того чтобы принять это счастье, требуется мужество и стойкость, способность пронести эту любовь через всю жизнь, защищать ее и гордиться ею.

Теперь она могла оценить то, что сделал для нее отец: он сумел пережить невыразимую утрату, крах всей своей жизни, и сделал это ради нее, ради Ольги.

– А если ты всё же захочешь разузнать о службе князя Андрея, – голос графа вернул ее в реальность, – то больше, чем наша императрица Екатерина II, тебе никто не расскажет.

– Почему, Никита Иванович?

– Их связывала какая-то общая тайна – князя Андрея и государыню. У него не было при дворе определенной службы, и князь никогда не был ее фаворитом.

Но я часто замечал, что между ними есть нечто, что не поддается простому человеческому разумению. Бывали моменты, когда она призывала к себе князя, и они, закрывшись в ее кабинете, что-то тихо обсуждали. И на эти совещания больше не допускался никто. Никто! И никто не смел беспокоить их в такие минуты.

А кроме того, князь погиб именно тогда, когда сопровождал нашу государыню, и она долго оплакивала его гибель. После этой трагедии мне приходилось часто видеть ее в задумчивости, словно ей не хватало его присутствия.

Если ты настроена серьезно, то вот тебе мой совет: во дворце скоро начнутся балы и маскарады, пойди, развлекись, потанцуй – там и государыню увидишь. Ты же знаешь, она относится к тебе благосклонно, ее признательность к заслугам твоего отца перешла на тебя. Может, после стольких лет она найдет в себе силы вспомнить о прошлом.

– Спасибо за совет, Никита Иванович, не буду вас больше утомлять, отдыхайте. – Ольга наклонилась к Панину и поцеловала его в щеку.

– Пусть Господь хранит тебя, милая моя Оленька, – прошептал Панин, глядя ей вслед.