О святых и тенях - Кристофер Голден Страница 11

Прежде чем кардинал осмелился осторожно приблизиться к телу незнакомца, прошло несколько минут. Пульса у грабителя он не обнаружил. Это был далеко не первый труп, который довелось видеть Жискару. Кардинал перевернул тяжелое тело, перед ним был старый уже человек. Жискар понимал, что должен кого-нибудь позвать, но он столкнулся с загадкой, а точнее, сразу с несколькими загадками. Знание и информация уже давно стали его близкими друзьями, но в глубине души он мечтал встретиться лицом к лицу с настоящей тайной. Его охватило почти непристойное удовольствие, и он постарался его прогнать — по его представлениям такая реакция оскорбляла погибшего незнакомца.

Что же хотел украсть этот человек? Жискару очень хотелось знать это. Он подошел к витрине и достал переплетенную в кожу книгу. Книга была в прекрасном состоянии, но кардинал сразу понял, что она древнее самых старых книг, имеющихся в библиотеке. Открыв ее, он прочитал название на латинском языке: «Евангелие теней». Сразу было видно, что это латинское название написано значительно позднее, чем сам текст, и стиль показался Жискару современным. Он начал читать, и его охватило незнакомое, невероятно сильное, не поддававшееся контролю чувство, осознать которое он сможет лишь через несколько недель.

Ужас.

Он становился все сильнее, захватывал все его существо одновременно с благоговением и гневом Шли минуты, и он все больше погружался в текст, содержавший запретное знание. Как мог Папа хранить такую книгу на святой земле? Неужели он верит в то, что здесь написано? Может быть, книга была спрятана именно потому, что Папа Римский считает, что она рассказывает правду? А как насчет него самого, верит ли он в то, о чем повествует книга?

Боже правый, а если все это правда, что он должен делать?

В предрассветной тишине города, хранящего древние тайны, кардинал не услышал божественного ответа. Достаточно. Он принял решение. До восхода солнца оставалось около полутора, часов, и он знал, что не имеет права тратить время попусту. Держа книгу в руках, он осторожно прикрыл дверь. Затем спрятал книгу среди своих вещей, с которыми пришел в библиотеку, поднялся по лестнице, миновал двор и, никем не замеченный, вернулся в свои апартаменты. Быстро собрал вещи, взял документы, все деньги, что у него были, и книгу.

Когда он выходил, никто не задал ему ни одного вопроса. Когда кража была обнаружена, кардинал Лири Жискар находился на борту самолета, направлявшегося в Нью-Йорк. Его привычный мир перестал существовать, и сам он безрассудно катился в пропасть.

Неделю спустя он оказался в Бостоне, и сейчас, через три недели, уже инициировал несколько процессов и событий, которые, как он надеялся, позволит ему совершить невозможное. Анри Жискар намеревался уничтожить католическую церковь, хотя бес конечно повторял сам себе, что глупо надеяться, будто один вероотступник сможет нанести столь серьезный урон миру, где люди верят лишь в то, во что хотят верить.

Мимо него, держась за руки, прошли две девушки, и он молча пожелал им счастья. Тучный мужчина с гордостью демонстрировал всем огромный крест, украшавший его грудь, и Анри, жалея его, покачал головой. По улицам тоскующего по солнцу города брели бездомные, которых теперь было слишком много, но только им удалось избежать обмана церкви и государства. Время от времени навстречу кардиналу попадались люди в деловых костюмах, твердо верившие в свою собственную свободу, однако кардинал был уверен, что ими так же манипулирует правительство, лжет им вот уже многие десятки лет.

Кто бы говорил?

Жискар с радостью принимал обман и веру, точно волшебный эликсир, который в действительности лишь укрепляет болезнь, требуя новых порций зелья.

— И кто же в таком случае глупец? — прошептал он, обращаясь к самому себе.

Самый большой глупец тот, кто видит правду, но все равно верит в то, что обладает свободой воли и возможностью действовать.

Впрочем, он-то как раз действует. Жискар не сомневался, что его деятельность не останется незамеченной. Хранители книги, вероятно, уже бросились в погоню, возможно, сейчас они за ним следят. Время от времени он оглядывался через плечо, но ничего необычного не замечал.

Как будто бы он, старик, видевший так много фильмов Альфреда Хичкока, смог бы понять, что за ним следят. Он улыбнулся собственным мыслям. Все равно необходимо соблюдать осторожность. Анри Жискар прекрасно знал, что щупальца Ватикана опутывают весь мир.

Он миновал еще один квартал отелей и ресторанов, пронзительных гудков автомобилей и кричащих водителей. Тормоза визжали, проклиная обладателей темных костюмов, спешащих на деловые ленчи, до Жискара долетали обрывки ничего не значащих разговоров, когда эти люди проходили мимо него.

В аллеях между домами разгуливал ледяной ветер, сердито толкавший прохожих в спины. Глаза Анри слезились, и он сжал зубы, дрожа от холода, убрал с лица выбившуюся прядь волос. Мрачное, свинцовое небо у него над головой предупреждало о надвигавшемся снегопаде.

Он прошел еще один Квартал, повернул за угол и зашагал в сторону «Парк-Плаза». Он сделал громадный круг, направляясь к Бикон-хилл, затем двинулся назад, в неумелой попытке запутать возможных преследователей.

Внутри служащие и клиенты, представители всевозможных конфессий, демонстрировали ему почтение, которое прежде ею завораживало, а теперь казалось отвратительным. Он знал, что дело в его белом воротничке; когда-то сутана имела для него огромное значение, а для этих людей символизировала существование некоей силы или плана, а следовательно, существа или даже существ, его придумавших.

Ну что же, у него для них есть две новости: хорошая и плохая. Хорошая заключается в том, что они правы. Плохая — в том, что они правы. Жискар так много раз слышал, что нельзя слишком сильно чего-то хотеть: может так случиться, что ты это получишь. Только сейчас он понял, иронию этого утверждения.

Он прошел через вестибюль и оказался в ресторане, где подавали морепродукты. Метрдотель провела его по дорожке, извивавшейся среди столиков, за которыми сидели деловые люди за деловыми ленчами, туда, где его ждал Даниэль Бенедикт. Адвокат пришел достаточно рано, чтобы занять столик в популярном ресторане, и Анри с удовольствием опустился на стул. Впрочем, пора заняться делом. На лице Даниэля застыло мрачное выражение.

— Официантка подойдет через пару минут, — прощебетала метрдотель и упорхнула.

— Добрый день, ваше преосвященство.

— Прошу тебя, Дэн. Я ценю твое уважение и манеры, но в этом нет необходимости. Называй меня Анри или отец Жискар, если тебе так хочется.

— Конечно, святой отец, извините. Итак, к нашим делам?

— Именно, — не стал спорить Жискар, но осекся, когда заметил, что Бенедикт рассеян. — Что-то случилось, Даниэль? Что-то не так с нашим планом? — спросил он, хотя видел, что тут нечто более серьезное.

— Нет, святой отец, здесь все в порядке.

Он медленно, тяжело вздохнул.

— Моя подруга, вы ее встречали — Дженет Харрис, — она работает со мной, так вот, она пропала. Исчезла. И никто не знает, где ее искать.