Ничего личного - Татьяна Корсакова Страница 11

Она возражала. Еще как возражала! Именно поэтому отодвинулась, придерживая на груди полотенце.

– Познакомимся. – Не вопрос, а утверждение. Как же отказать такому милому парню!

– Не хочу. – Катя с тоской посмотрела на завязку лифчика, выглядывающую из-под бедра бритоголового. Хоть бы сдвинулся, что ли…

…Да, не пришелся он ко двору! Это ж сколько нужно учиться, чтобы вот так человека осаживать – вежливо, одним только взглядом. Чувствуется профессионализм и богатый опыт. Жизненный и вообще… Ну конечно, она же клиентов сама выбирает, профессионалка хренова! Она же на курорте, отдыхает тут от своей мерзкой работенки. На курорте можно представить себя даже непорочной девой в белых одеждах, грудь прикрывать целомудренно, отшивать всяких там зарвавшихся хамов. И при этом загорать без лифчика. Была бы она честной шлюхой, не скрывала бы так цинично свою сучью суть, послала бы его прямым текстом, он бы и ушел. Слова бы поперек не сказал, но она смотрела на Андрея, словно он пустое место, и поправляла свое гребаное полотенце, как королевскую мантию. И Андрей разозлился.

– Ну, так как тебя зовут? – спросил требовательно.

Рыжая окинула его таким взглядом, что он удивился, как это море до сих пор не покрылось льдом. Могло запросто.

– Послушайте, я не хочу знакомиться с такими… – Она запнулась. – С кем бы то ни было не хочу. И с вами в том числе. Я достаточно ясно выражаюсь?

Куда уж яснее! Теперь можно уходить. Вот только уходить не хочется. А чего хочется, Андрей еще и сам до конца не понял. Она же совсем не в его вкусе. Веснушки и шлюхи – не его тема. Тогда что же он так завелся? Словно только что, вот прямо сейчас, выдержал бой со Стариком. Шрам зачесался так сильно, как не чесался уже давным-давно, и Андрей поскреб щеку.

С дурацкой привычкой тереть шрам при малейшем волнении он боролся уже больше десяти лет. Это что же, выходит, он волнуется?! Быть такого не может! После Леночки Колесниковой его не волновала ни одна женщина. Если, конечно, не принимать во внимание чистую физиологию, но физиологией тут и не пахло. Его организм никак не реагировал на рыжую. На нее реагировал мозг. И еще как реагировал! Болезненно, как на ноющий зуб…

Андрей снова почесал шрам, а потом увидел Сему, который неспешной походкой шел по бережку. Значит, сподобился оторваться от своей богини. Или, может, крем для загара закончился?..

…Громила, пострашнее бритоголового, медленно, но неуклонно приближался. Гора мышц, кривые ноги, длинные руки, квадратная башка. Вот повезло так повезло! До ближайших соседей кричать – не докричаться. Мало ей одного неандертальца, вот и второй поспешает. Катя на всякий случай покрепче вцепилась в полотенце.

– Сколько ты хочешь? – будничным тоном спросил бритоголовый.

– Простите? – Думать сейчас Катя могла только о том, что она одна, а этих… неандертальцев уже двое и до соседей не докричаться.

– Сколько ты хочешь за свои услуги? – Он разглядывал ее с брезгливым интересом и все время скреб шрам.

– За какие услуги?

Определенно, бритоголовому могли бы понадобиться ее услуги. У него явно есть кое-какие… отклонения. Но откуда ему знать?..

…Рыжая так старательно изображала удивление, что Андрею стало смешно.

– Я собираюсь переспать с тобой, – терпеливо объяснил он. – Нормальный секс, никаких извращений. Но если ты будешь очень стараться и мне понравится, то в следующий раз можем попробовать и твои специфические штучки.

Его злость казалась иррациональной, Андрей и сам не понимал, зачем ему все это. Рыжая его не возбуждала, наоборот, она его бесила. И секс с ней был ему совершенно не нужен. Но предложение уже сделано, осталось дождаться ответа. Если он не постоит за ценой, белые одежды спадут с нее вместе с пляжным полотенцем, обнажая насквозь продажную суть. В этом мире все покупается и все продается. Даже любовь. Даже безответная любовь… Он убедился в этом девять лет назад и хорошо усвоил урок…

…Смысл сказанного доходил до Кати медленно. Она даже дышать перестала, пытаясь уяснить, все ли правильно поняла. Ей предлагают деньги? За что? За то, что она согласится переспать с этим… неандертальцем? Ему пока даже не нужны ее специфические штучки, только нормальный секс. Вот как!

Неандерталец ждал, смотрел на Катю внимательно-сосредоточенным взглядом, и ей казалось, что в данный конкретный момент он видит перед собой не ее, а кого-то другого. И этого кого-то он ненавидит лютой ненавистью. Или презирает. Все-таки интересно, если она закричит, кто-нибудь придет на помощь?.. Катя потянулась, выгнула дугой затекшую спину, нашарила в сумке-холодильнике бутылку с замороженной минералкой, сделала жадный глоток.

– Предлагаю начать сразу с моих, как вы выразились, специфических штучек, – сказала ласково и подалась к неандертальцу…

…Лед тронулся, господа присяжные заседатели. Лед тронулся! Что и требовалось доказать! Взгляд скользнул по довольной физиономии приближающегося Семы и застыл на губах рыжей. А губы в общем-то очень ничего! Организм наконец взбодрился и начал подавать признаки жизни.

– Я подумаю, – пообещал Андрей и решил, что и в самом деле подумает, коль уж она сама предложила.

Он расслабился, поверил той, кому верить нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах, и упустил момент, когда во вкрадчиво-тихом голосе зазвенела сталь, а на дне медово-рыжих глаз выкристаллизовался лед…

Что-то ледяное вылилось ему на плавки, жестоко и категорично гася огонь, разгоревшийся было в причинном месте, заставило взвыть от неожиданности и вскочить на ноги.

Рыжая бестия продолжала призывно улыбаться, постукивая коготками по пустому баллону, в котором еще совсем недавно плескалась замороженная минералка.

– Ну как? – спросила она. – Тебе понравились мои специфические штучки? Эта штучка, к примеру, называется «лед и пламя». Впечатляет, правда? А главное, для тебя совершенно бесплатно!..

…Безумство – злить вот такого! Но, совершая это безумство, Катя ничем не рисковала. К морю поблизости от них как раз выходила компания молодых ребят. Слишком много свидетелей, чтобы рисковать. Неандерталец, конечно, идиот, но ведь не сумасшедший!

Катя просчиталась. Неандерталец оказался достаточно сумасшедшим, чтобы сдернуть ее с места, сжать в тисках лап так, что не вдохнуть, не выдохнуть. Бутылка с минералкой с тихим всхлипом упала на песок, следом спланировало полотенце. А потом на затылок Кате легла тяжелая ладонь, медленно и неотвратимо впечатывая ее лицо в каменную твердь мужского торса.

– Мне не нравятся такие штучки. – Слова теперь доносились до нее словно через толстый слой ваты. И воздуха в легких оставалось все меньше и меньше. Катя дернулась, пытаясь вырваться из медвежьих объятий. – Скажи, что извиняешься, что больше так не будешь.

Он издевается? Как она скажет, если не может даже дышать! Катя снова дернулась и выразительно захрипела. Хватка ослабла, ровно настолько, чтобы дать ей возможность сделать глоток воздуха.