Место льва - Чарльз Уильямс Страница 10

В тот же вечер Энтони, лежа в большом кресле, с недоумением смотрел на Квентина. Ему еще не приходилось видеть своего друга настолько взволнованным, почти в истерике, но от чего — Энтони никак не мог взять в толк. Окно их гостиной выходило на запад, на дома Шефердс-Буш, и Квентин время от времени поглядывал на них с таким страхом, что Энтони через несколько минут и сам понял, что ждет, не появится ли оттуда кто-нибудь этакий — то ли бабочка, то ли лев… «Крылатый лев?» — рассеянно думал он. Венеция — святой Марк. [7]Возможно, святой Марк пролетал над Лондоном на крылатом льве, хотя почему Квентин должен так волноваться из-за святого Марка, все равно непонятно. У льва, которого они видели (если видели), крыльев не было. Энтони смутно припомнил, что где-то видел картину с людьми, летящими на крылатых львах — какая-то библейская иллюстрация, не то к Книге Пророка Даниила, не то к Откровению. Он забыл, что они там делали, но у него сохранилось общее смутное воспоминание о мечах и ужасных лицах… Как-то это все было связано с опустошением земли.

Квентин вернулся к окну и выглянул наружу. Энтони взял спичечный коробок и, случайно открыв его вверх дном, просыпал несколько спичек на пол. Квентин вздрогнул и резко повернулся.

— Что это? — напряженным голосом спросил он.

— Это я, — сказал Энтони. — Извини, просыпал спички.

— Спички… — Квентин немного расслабился. — Прости, я сегодня весь как на иголках.

— Мне показалось, ты просто не в настроении, — участливо сказал Энтони. — Я могу чем-то помочь?

Квентин вернулся в кресло.

— Не знаю, что на меня нашло, — сказал он. — Все началось с этой львицы. Глупо с моей стороны так переживать. Но, согласись, львица — это несколько необычно. Это ведь была львица? — нервно спросил он.

Они уже это обсуждали. И снова Энтони, изо всех сил желая сказать что-нибудь подходящее, понял, что ему мешает всегдашняя суровая искренность. Что тут думать: конечно, это была львица! Вот только видел-то он, в основном, не львицу. Прошлой ночью во сне ему привиделся все тот же царственный лев. Невероятный зверь спокойной, уверенной походкой шествовал через бескрайние горы, преодолевал континенты и океаны… Во сне даже небо расступалось перед его могучими плечами льва, небо каким-то образом превращалось в льва и в то же время было фоном для его движения, и солнце порой вращалось вокруг него, словно желтый мячик, а порой висело за миллионы миль, как кусок мяса для большого, сильного зверя, и Энтони хотелось снять его и спасти от этих клыков. Он бежал изо всех сил и никак не мог угнаться за львом, двигавшимся вроде бы неторопливо. Энтони бежал гораздо быстрее льва, и все равно безнадежно опаздывал, хотя лев находился гораздо дальше. И чем дальше он находился, тем становился больше в соответствии с новыми законами перспективы, действующими в мире сна. Энтони казалось очень важным понять здешние законы.

Конечно же, это был лев — и во сне, и в саду. Не мог Энтони притворяться — даже перед Квентином. Поэтому он сказал:

— На дороге определенно была львица.

— И в саду! — воскликнул Квентин. — Ты же вчера утром соглашался, что в саду была львица.

— Как сказал однажды великий и мудрый издатель, которого я знал когда-то, — заметил Энтони, — «я поверю любым своим прошлым суждениям». Но насчет сада… Ты думаешь, есть какая-то разница? Наверное, ты прав.

— Так ты все-таки думаешь, это была не львица? — закричал Квентин.

— Нет, — решился Энтони, — я думаю, это был лев. А еще я думаю, — несколько поспешно добавил он, — что ошибся, потому что этого не могло быть. Вот так.

Квентин сжался в кресле, и Энтони выругал себя за свою тупую принципиальность. Он по-прежнему не был уверен, надо ли притворяться, и так ли уж необходимо быть точным. Личные отношения — такая запутанная штука! Иногда необходимо и солгать. Но лгать противно. Для Энтони это было равносильно нарушению строгого геометрического рисунка. Если бы только знать, чего боится его друг?

Квентин словно услышал его мысли.

— Я всегда боялся, — с горечью сказал он, — в школе, на работе и вообще везде. Вот на этом чертова зверюга меня и подловила.

— Лев? — спросил Энтони.

— Это… это не просто лев, — странным голосом проговорил Квентин. — Кто-нибудь видел льва, появляющегося из ниоткуда? Но мы видели, я знаю, что мы видели, и ты так сказал. Это что-то другое… я не знаю что, — он опять вскочил, — но это что-то другое. И оно меня преследует.

— Послушай, старина, давай оставим эту тему, — предложил Энтони. — Неужели у нас не найдется, о чем поговорить? Возьми сигарету и расслабься. Сейчас всего девять.

Квентин печально улыбнулся.

— Давай попробуем, — сказал он. — Ну, тогда рассказывай, как у вас с Дамарис?

Внезапно зазвенел звонок на парадной двери, и Квентин резко вздрогнул, уронив сигарету.

— Черт подери! — воскликнул он.

— Я открою, — сказал Энтони. — Если это кто-то знакомый, я его не пущу, а если незнакомый, то не пущу тем более. Следи за сигаретой! — Он вышел из комнаты.

Вернулся он, несмотря на свое обещание, не один. С ним был довольно невысокий плотный человек с твердым лицом и большими глазами.

— В конце концов я передумал, — сказал Энтони. — Квентин, это мистер Фостер из Сметэма, и он тоже пришел поговорить о льве.

Обычная вежливость Квентина, вернувшись оттуда, где она пряталась во время разговора с другом, взяла ситуацию под контроль, и он вполне сносно проговорил все полагающиеся слова. Когда все сели, Энтони сказал:

— Ну, теперь к делу. Мистер Фостер, будьте добры, расскажите мистеру Сэботу то, что сказали мне.

— Сегодня днем я разговаривал с мисс Тиге, — начал мистер Фостер.

«У него глубокий грубый голос», — подумал Квентин.