Сошествие тьмы - Дин Кунц

Пенни Доусон проснулась и услышала, как кто-то тихо крадется по темной спальне. Вначале ей показалось, что этот звук она только что слышала во сне.

Ей снились лошади и как она катается на них в какой-то сельской местности.

Самый чудесный, самый замечательный и самый захватывающий сон из всех, что видела она за одиннадцать с половиной лет своей жизни. А надо сказать, что вся она наполнена была снами.

Почувствовав, что просыпается, Пенни постаралась остановиться, чтобы продлить сонное великолепие, но неожиданно уловила тот странный звук. Он ее испугал. Должно быть, это всего лишь лошадиное фырканье или шелест сена в конюшне. И бояться нечего. Но странный непрошеный звук никак не увязывался со сном, и в конце концов ей пришлось все-таки проснуться.

Звук исходил из противоположного угла комнаты, от кровати Дэйви. Но он явно не принадлежал семилетнему мальчугану, любителю пиццы и мороженого.

Скорее это был какой-то пакостный, противный звук. Определенно пакостный.

Что придумал Дэйви на этот раз? Неужели что-то новенькое?

Пенни села в кровати. Вглядевшись в расплывчатые тени и ничего не увидев, она стала внимательно прислушиваться.

Снова раздался какой-то шуршащий, шипящий звук.

Затем он прекратился.

Она затаила дыхание и прислушалась.

Опять шипение, потом что-то похожее на шарканье.

В комнате царила кромешная тьма. Тут было всего одно окно, прямо у кровати Пенни, но оно было задернуто, а фонари на улице не горели, так что снаружи не проникал даже лучик света.

Зато дверь была приоткрыта. Дети всегда спали с приоткрытой дверью, чтобы отец в случае необходимости мог услышать их. Но свет во всей квартире был погашен, так что и эта щель ничем не могла помочь.

Пенни тихо позвала брата:

— Дэйви?

Никакого ответа.

— Дэйви, это ты?

Громкие шорохи.

— Дэйви, прекрати немедленно!

Тишина.

Эти семилетние мальчишки бывают просто несносными.

Пенни заявила решительным тоном:

— Слушай, прекрати свои дурацкие шутки, или ты очень пожалеешь.

В ответ — какой-то сухой звук. Как будто наступили на старый, иссохший лист.

Звук был уже недалеко от нее.

— Дэйви, ну не будь таким противным.

Совсем близко. Что-то двигалось к ее кровати. Нет, это не Дэйви. Он обожал собственные шутки и первый начинал смеяться. Он бы уже давно захихикал.

Сердце у Пенни вдруг забилось сильнее. Она подумала, что это вполне может быть новый сон, как про лошадей. Только на этот раз неприятный.

Но в то же время она прекрасно понимала, что уже давно проснулась.

Глаза заломило от напряжения, с каким она вглядывалась в темноту. Пенни потянулась к лампе для чтения, встроенной в изголовье кровати. Очень долго она не могла нащупать кнопку, наугад шаря руками во тьме.

Странные звуки были уже возле ее кровати, подобрались к ней вплотную.

Наконец Пенни нащупала кнопку, и конус света упал на пол.

Рядом ничего не было. Правда, лампа не могла рассеять все тени, но Пенни не увидела ничего необычного, все было на своих местах.

Дэйви лежал в своей кровати, укутавшись в одеяло. Над ним висели большие плакаты со сценами из "Звездных войн" и других фантастических фильмов.

Странные звуки исчезли, но теперь Пенни твердо знала, что они были, она их слышала. Пенни не принадлежала к тому типу девочек, которые в подобной ситуации выключили бы свет, накрылись одеялом и обо всем забыли. Папа как-то сказал, что ее любопытства хватит на тысячу девчонок. Пенни отбросила одеяло, слезла с кровати и встала, внимательно прислушиваясь. Ни звука.

Она подошла к Дэйви и внимательно посмотрела на него. Сюда не попадал свет ее лампы, лицо Дэйви было в тени, но все равно было видно, что он крепко спит. Она склонилась к его лицу, чтобы посмотреть, не моргает ли он, и решила, что он действительно спит.

Вдруг за спиной у нее опять послышался шум.

Пенни быстро обернулась.

Звуки теперь раздавались из-под ее собственной кровати. Оттуда слышалось шипение, писк, поскрипывание. Негромкое, но ясно различимое. Это что-то под кроватью как будто понимало, что Пенни боится его, и, похоже, специально шумело, чтобы досадить ей. "Нет, — подумала Пенни, — все это глупости". Это ведь не домовой, она уже взрослая для домовых, вот Дэйви мог бы их испугаться. А это... мышка. Да! Точно! Всего лишь маленькая мышка, напуганная больше ее самой.

Пенни почувствовала вдруг, как с души у нее свалился камень. Она не любила мышей. Ей, конечно, не нравилось, что они шастают у нее под кроватью, но ведь в маленькой мышке нет ничего страшного. Да, они довольно противные, но съесть-то ее они никак не могут.

Она стояла, прижав к груди маленькие руки, и думала, что ей теперь делать.

Пенни взглянула на Скотти Байо, который улыбался с плаката, висевшего у нее над кроватью, и вдруг захотела, чтобы он оказался здесь и спас ее, взяв ситуацию под контроль. Скотти Байо, вне всяких сомнений, не испугался бы простой мыши никогда в жизни. Скотти Байо залез бы под кровать и схватил бы этого ничтожного грызуна за хвост, чтобы затем выбросить его на улицу, уже безвредного для Пенни, потому что Скотти Байо был не только смелым, но и добрым человеком.

Но Скотти здесь не было и быть не могло. Он был в Голливуде и занимался своим телевизионным шоу.

Оставался только папа.

Пенни не хотела будить его до тех пор, пока точно не убедится, что под кроватью действительно была мышь. Если папа придет искать мышь и, перевернув всю комнату вверх дном, ее не обнаружит, то он будет относиться к ней как к ребенку. О Господи! Ей всего два месяца до двенадцати лет, и такого отношения к себе она просто не перенесет.

Сама Пенни не могла заглянуть под кровать, потому что там было очень темно, а одеяло свисало с кровати почти до самого пола.

Существо под кроватью — эта самая мышка — прошипело что-то и заскреблось. Это было немного похоже на звук человеческого голоса.

Бесстрастный тоненький голос словно говорил что-то на иностранном языке.

Могла ли обыкновенная мышь издавать подобный звук?

Пенни взглянула на Дэйви. Тот крепко спал.

У изголовья его кровати к стене была прислонена пластмассовая бейсбольная бита. Девочка взяла ее в руки. Неясное шипение и скрежет под ее кроватью продолжались. Пенни подошла к ней и опустилась на четвереньки.