Огненная проповедь - Франческа Хейг Страница 91

Прошло несколько секунд, а может, и несколько минут, когда появился Зак.

Я услышала шум, но не снизу, а из другой башни: торопливые шаги, поворот ключа в замке. Наверное, мне стоило его бояться после стольких месяцев побега, но мне не стало страшно. Ничуть. Я никогда его не боялась. Наоборот, мне всегда его не хватало.

Зак изменился: стал старше, похудел. Его глаза безумно вращались. Сначала он посмотрел через перила вниз, туда, где лежал Кип. Затем подошел и наклонился надо мной. Он переводил взгляд с меня на Исповедницу и обратно. Его руки и губы нервно подрагивали, узловатые пальцы суетились, будто производили сложные вычисления. Периодически он трогал свою шею, потирая то место, где меня порезал нож.

Я не шевелилась. Металлический пол под щекой начал медленно нагреваться. Я оставалась так же неподвижна, как Исповедница. Перед глазами снова возник момент, когда я впервые увидела Кипа, увидела его лицо через стекло резервуара. Мне казалось, что если я сейчас пошелохнусь и нарушу симметрию с его близнецом, то отдалюсь на шаг от того момента. Вступлю в мир, где его нет.

– Вставай, – голос Зака не изменился, хотя в круглом помещении ему вторило причудливое эхо.

– Нет, – я закрыла глаза. Внизу открылась дверь, и до нас донеслись топот и крики. – Не сомневаюсь, это твои люди там, внизу. Они могут тащить меня, если им надо. Но я не пошевельнусь.

– Они сейчас придут, идиотка. Тебе надо уходить.

Это заставило меня поднять глаза.

– О чем ты говоришь?

– Если они узнают, что ты в этом замешана, мне – конец. Даже если я сам тебя запру, они все равно доберутся или убьют меня напрямую. На этот раз ты действительно всё разрушила. Она была нашим крупнейшим активом. – Он указал на тело Исповедницы. – Если они свяжут ее смерть со мной, нам обоим – конец.

– Сейчас это неважно, – пробормотала я.

– Для меня – важно.

– Ты не понимаешь…

Шум внизу становился ближе. Солдаты уже поднимались по лестнице.

– Если ты исчезнешь, я обвиню в этом только его. Я могу это устроить: скажу им, что сюда заявился ее близнец, один, обезумевший. И убил их обоих из мести. Вас вместе никто не видел с самого Острова. Но тебе придется уйти, прямо сейчас.

Он пошарил у пояса и подал мне маленькую кожаную петельку с двумя ключами.

– Возьми их. Уходи тем путем, каким пришел я. Большим ключом откроешь дверь в проход между башнями. Затем маленький ключ от красной двери, в мой личный кабинет в следующей башне. Спускайся вниз, затем тем же ключом откроешь входную дверь. Охраны там нет. Ты можешь убежать за несколько минут. Они никогда не узнают, что ты была здесь.

Я села, посмотрела на него.

– Ты можешь пойти со мной. Всё это бросить.

– Зачем?

Не знаю, спрашивал ли он, зачем я ему это предлагаю или зачем ему уходить. Но прежде чем я ответила, он покачал головой.

– Не могу. Все зашло слишком далеко. Есть дела, которые мне нужно закончить.

Его рука теперь дрожала так сильно, что он выронил ключи. Я смотрела, как они упали на пол между мной и телом Исповедницы. Снизу раздался еще один крик, грохот шагов по стальной лестнице становился всё ближе. Но мне казалось, будто всё происходило в замедленном темпе, словно падение Кипа нарушило ход времени раз и навсегда.

– Пожалуйста, – вырвался у Зака полувздох, мало похожий на слово.

Я взглянула на него и взяла ключи.

– Я делаю это не для тебя.

– Быстрее, – он крикнул довольно громко, чтобы солдаты на лестнице слышали его, хотя на самом деле обращался ко мне.

Я встала. Я знала, что если посмотрю вниз, если снова увижу тело Кипа, то не смогу отвести взгляд. Поэтому побежала прочь как от невыносимого вида разбитого тела внизу, так и от приближающихся криков солдат на лестнице.

Я заперла за собой дверь, а дальше было всё именно так, как Зак и сказал: узкий стальной переход между башнями, красная дверь, его кабинеты на верхних этажах, устланные плюшевыми коврами, роскошь которых не вязалась с промышленной наготой стен. Вниз спускалась такая же винтовая лестница, как и в соседней башне, только здесь не было никаких машин – пустой бетонный зал на первом этаже и несколько комнат наверху, освещенные редкими электрическими лампочками. Я сбежала по ступеням, а затем входная дверь выпустила меня в ночь. В сотне футов слева от меня, где возвышалась самая большая башня, я слышала голоса и знакомое фырканье лошадей. Но меня скрывала из виду стена строения, откуда я выбежала. Замыкая за собой дверь, я с недоверием посмотрела на свою руку, поворачивающую ключ в замке: после всего, что случилось, оказывается, я еще могла двигаться! По пути к ущелью я удивлялась, слушая собственное дыхание и шаги, шуршащие по гравию. Мне не верилось, что я могла производить такие обычные звуки, словно ничего не случилось.

Услышав за спиной быстро приближающихся всадников, я прибавила шагу. Мое тело среагировало, хотя мозг молчал. До места встречи оставалось около мили. Но даже если бы я могла туда добраться, то не стала бы рисковать, боясь привести солдат к Пайперу и Зои. Я нырнула с тропы в канаву, поросшую ежевикой, чьи шипы цеплялись за кожу. Затем выбралась из кювета и укрылась в высокой траве. Но всадники тоже спрыгнули в канаву. Я не успела найти новое укрытие, и они нагнали меня. Так же, как несколько лет назад, мое тело подхватили и перекинули через седло.

– Мы как раз брали лошадей, когда в казармах прозвучала тревога, – крепко держа меня, закричала Зои. – Но мы их обхитрили, никто нас не видел. А где Кип?

Я не могла вымолвить ни слова. Не страх и не облегчение заставили меня замолчать, а его имя. Я не видела Зои, но чувствовала, как она прижималась к моей спине. Я заметила лишь Пайпера, когда его темная лошадь поравнялась с нами и мы немного сбавили темп. Затем Зои подтянула меня и усадила в вертикальное положение. Мое тело повиновалось ее крепким рукам, и нога послушно перекинулась через спину лошади.

– Вы сделали это? – спросил Пайпер. – С машинами?

– Их больше нет, – ответила я. – Всё кончено.

– А что с Кипом? – я ощущала дыхание Зои у себя на затылке, когда она говорила.

Встретив взгляд Пайпера, я покачала головой. Он всё понял.

– Вперед, – крикнул он Зои.

Я закрыла глаза, почувствовав, как тело подалось назад, уступая рывку. И с обрывистым топотом лошади понесли нас над разбитым вдребезги миром.