Отрезанный - Михаэль Тсокос Страница 9

– Убита женщина европейской внешности, – привычно наговаривал Херцфельд на диктофон. – Судя по состоянию внутренних органов, ее возраст можно определить между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Основываясь на температуре в прямой кишке, которая примерно соответствует температуре окружающей среды места обнаружения трупа, а также на проявлениях трупной окоченелости и трупных пятен, можно утверждать, что смерть наступила не более сорока восьми и не менее тридцати шести часов назад.

Нижняя челюсть трупа была удалена из суставов все той же грубой пилой, при помощи которой преступник отделил и верхнюю. Произошло ли это до или уже после смерти, профессор мог определить, только исследовав трахею и легкие убитой.

В обычной жизни Пауль разговаривал басом и обладал столь громким голосом, что мог легко разбудить уснувшего в аудитории уставшего студента. Однако при работе в прозекторской он развил привычку говорить тихо. Им двигало чувство уважения к мертвым, а также желание облегчить работу секретарш, которые позже составляли протоколы вскрытия. Ведь чем громче звучал голос в его подвальном помещении, тем сильнее было эхо, отражавшееся от отделанных кафелем стен. А это заметно затрудняло расшифровку аудиозаписей.

– Обе ветви, включая угол нижней челюсти, были очищены от эпителиальной и жировой подкожной ткани… – В этом месте профессор на короткое время умолк и вновь наклонился над трупом, лежащим на секционном столе.

Затем он выпрямился и продолжил диктовать отчет для прокуратуры:

– Голосовые связки хорошо просматриваются. Кожа над подбородком и дном полости рта дряблая и покрыта морщинами. Внутренних кровоизлияний в жировой подкожной ткани и на обнаженных мышцах полости рта не наблюдается. Кровоподтеков в мягких тканях в области угла нижней челюсти также не отмечено.

Жестоко обезображенный женский труп был обнаружен одним бездомным в большой картонной коробке на заброшенной территории зоны отдыха парка Шпревальда ^[4], когда этот бедолага собирался устроиться там на ночлег.

– Ей кто-то решил выпустить весь воздух из головы, – сказал полицейским бродяга.

И такая его оценка оказалась на удивление точной. Лицо убитой напоминало Херцфельду сморщенную маску – из-за отсутствия челюсти оно стало походить на сдувшийся воздушный шар.

– Здесь коробка, в которой ее нашли? – спросил он своих коллег.

– Нет, она еще в научно-экспертном отделе. Там продолжают снимать с нее отпечатки пальцев.

Херцфельд открыл ротовую полость трупа, чтобы обследовать, нет ли там каких-либо посторонних предметов. Это легкое движение заставило его вздрогнуть от боли в пальцах. Однако она оказалась не столь сильной, чтобы помешать его работе, чего он уже начал опасаться.

«Пальцы двигаются, а боль можно и перетерпеть», – подумал профессор.

– Фу-у… Мать честная! – Херцфельд наморщил нос под медицинской маской.

Убитую достали из холодильной камеры всего несколько минут назад, но воздух в подвальном помещении уже успел наполниться сладковатым запахом начавшегося трупного разложения. А иного при температуре двадцать четыре градуса в прозекторской ожидать не приходилось. Воздух в подвале опять оказался перегретым – эксплуатационное управление никак не хотело понять, насколько сильно отличается работа в обычных офисах на верхних этажах от специфики труда здесь, в подвале Трептоверса – колоритного комплекса высотных зданий в Трептове, раскинувшемся прямо на берегу реки Шпрее. Как только температура на улице начинала падать, во всем здании Федерального ведомства уголовной полиции начинали громыхать нагревательные агрегаты, работавшие на полную мощность. А это неизбежно сказывалось на функционировании кондиционера в зале по вскрытию трупов и приводило к прекращению его работы.

– Обе руки в области перехода нижнего края локтевой и лучевой костей в кости запястья отделены. Края раны острые, – продолжил диктовать Херцфельд.

– Необычно профессионально, – прокомментировал доктор Шерц результаты внешнего осмотра трупа.

Сам того не замечая, этот врач-ассистент, стоявший сейчас рядом с профессором, высказал то, о чем постоянно думал и сам Херцфельд: «Тот, кто убил эту женщину, не был глупцом и точно знал, что делает».

Многие преступники, насмотревшись детективных и голливудских фильмов, почему-то считают, что достаточно вырвать у жертвы все зубы, чтобы полностью исключить идентификацию трупа. Да иначе и быть не может, ведь по всем телевизионным каналам с утра до вечера крутят бесконечные сериалы о маньяках и убийцах, легко уходящих от полицейского преследования.

И только немногие знают, что подобные действия лишь затрудняют зубоврачебную идентификацию, но никак не делают ее невозможной. А вот полное удаление верхней и нижней челюстей, а также кистей обеих рук выдавало почерк настоящего профессионала.

– Да, пока не забыл, – неожиданно проговорил Шерц, растянув в хитроватой улыбке толстые губы. – Мне следует тебя предупредить, что новенькая сотрудница является твоей страстной поклонницей.

В ответ Херцфельд лишь зло прищурился – ему уже давно надоели постоянные шутки коллег по поводу его внешности. Дело заключалось в том, что он, к своему великому сожалению, как две капли воды походил на известного актера. У него было такое же немного угловатое, но в то же время четко очерченное лицо, большие темные глаза под высоким лбом, изборожденным морщинами от многих раздумий, слегка вьющиеся волосы, которые некогда были черными, как смола, а теперь все больше прорезались седыми прядями, придавая его облику особый колорит. В общем, схожесть с актером была настолько поразительной, что Пауль сам как-то раз едва не потерял дар речи, случайно увидев фото телезвезды в иллюстрированном журнале.

У него была такая же стройная фигура, такие же слегка опущенные плечи, такая же широкая улыбка и даже рост, указанный в Википедии, составлявший метр восемьдесят при таких же семидесяти девяти килограммах веса. Когда Херцфельд узнал все это, он перестал удивляться, почему совершенно незнакомые люди постоянно просили его об автографе.

Как-то раз, чтобы отделаться от назойливой фанатки, он даже начертал требуемую надпись в поэтическом альбоме этой дамы. Надо сказать, что Пауль тогда едва сдержался, чтобы не расхохотаться, глядя, как та с благоговением взирала на предмет своего поклонения.

Однако когда в эфир вышел телесериал про врачей с его двойником в главной роли, это был уже явный перебор. Надо же было такому случиться, что актер играл именно чудаковатого патологоанатома доктора Штарка, который при проведении вскрытия трупа включал на полную громкость рок-музыку, постоянно сыпал непристойными шутками, а также отправлял посыльного за пиццей, стоя за секционным столом. И хотя в этом сериале все было высосано из пальца, он пользовался невероятной популярностью. А если так, то и Херцфельд решил для себя, что в будущем ему стоит чаще давать фальшивые автографы. Теперь такая возможность ему предоставлялась.