Повешенный - Лина Вальх Страница 9

– Вот как. Значит вы богатый безработный, – с ухмылкой присвистнул Уильям, выдвигая фишки; это была уже шестая ставка и Уилл начал чувствовать себя весьма комфортно, поставив на кон своё годовое жалование и готовясь удвоить его на следующем круге. – Должно быть вы много, где побывали, мистер Кёниг? Любите путешествовать?

– Да, стараюсь, когда выпадает подходящая возможность, – Натаниэль ответил на ставку Уильяма точно такой же суммой. – Жил довольно продолжительное время во Франции. Эти закаты на Монмартре, – с мечтательным видом протянул мужчина. – Поразительно очаровательная страна, знаете ли. И кухня у них приличная. Хотя я и не любитель мидий, – Натаниэль скривился. – Ещё вино, да, лучшее, что я пробовал со времён моей юности в Греции. Испанское даже рядом с ним не стоит. А какие там женщины! – Натаниэль громко хохотнул и стукнул ладонью по столу, заставив фишки несколько двинуться, но остаться стоять на месте неровными стопками. – Ах, мистер Белл, вам точно нужно съездить во Францию.

Уголки губ Уильяма потянулись в стороны в скромной улыбке, а сам он склонил голову на бок, рассматривая под замершей рукой фишки.

– Никогда не замечал за собой тяги к путешествиям, – тон Уильяма был мягким и осторожным. – Да и Франция, честно говоря, не так чтобы сильно меня привлекала. Французы слишком… высокомерны? По крайней мере я склонен так считать. Все французы, с которыми я сталкивался, были весьма неприятными личностями. Взять хотя бы мою учительницу французского…

– Ну что вы, – покачал головой Натаниэль. – Более высокомерных людей, чем американцы, поверьте, вам не найти ни в одном уголке этого мира. Никогда не видел, чтобы так кичились своими несуществующими корнями, как местные претенденты на аристократизм. Старушка Европа содрогается при виде американских удальцов, каждый раз, когда один из них ступает на её берега.

Ещё одна ставка больно ударила по карману начинающего врача, но проснувшийся в нем азарт и близость окончания партии не позволяли ему вот так сейчас сдаться и проиграть. Натаниэль замер на мгновение, оценивая выдвинутую ставку, а затем положил карты на стол, так что Уильям не смог бы даже при большом желании увидеть, что на них изображение, и стащил с пальца перстень. Он задумчиво покрутил его в своих руках и, подавшись вперёд, заманивающе поводил им перед взглядом Уилла. Кольцо вблизи выглядело таким же массивным, как и на пальце Натаниэля. Мастер, сделавший этот перстень, не использовал драгоценные камни, но от этого его работа не выглядела менее внушающе. Напротив, простое на первый взгляд кольцо притягивало к себе своей аскетичностью и заставляло рассматривать себя настолько пристально, что невольно становилось неловко из-за собственного любопытства. Металл немного потемнел и вряд ли существовал способ вернуть ему первозданную былую красоту, но золотой блеск, некогда прошедший через раскалённое пламя, все ещё был заметен. Перстень не был идеально ровным, какими сейчас делали кольца; в нескольких местах на его поверхности виднелись вмятины, но они лишь добавляли перстню резкости, острых углов, так подходящих к натуре хозяина. Причудливый узор на поверхности кольца поистёрся, оставив после себя едва возвышающиеся над поверхностью металла линии, а рубленое выточенное изображение на плоской части было слишком мелким, чтобы можно было беглым взглядом разобрать, что на нем было изображено – Уилл смог разглядеть лишь массивный глубоко вырезанный в жёлтом металле церковный крест.

– Что вы скажете на это, мистер Белл? – Натаниэль с вызовом посмотрел на Уильяма. – Испания, середина, хм, – мужчина на мгновение задумался, – четырнадцатого века.

Перстень с громким стуком опустился на стол, а Натаниэль с победоносным видом отпрянул от Уилла, взяв в руки карты.

Уильям замер: эта ставка была слишком крупной, чтобы её можно было перекрыть оставшимися у него фишками, да и денег в кошельке вряд ли бы хватило. Пальцы с силой сжали карты, отчего те начали складываться пополам, а в голове спешно просматривались все возможные варианты дальнейших событий. Проиграть сейчас означало для Уильяма тяжёлое поражение, которого он не мог допустить. Но у него не было ничего столь же дорогого и ценного, что могло позволить ему выйти из этого круга победителем. Он блефовал с самого начала игры и был уверен, что Натаниэлю об этом прекрасно известно. Этот взгляд, которым мужчина напротив смотрел на него, нельзя было ни с чем перепутать. Обычно таким взглядом его родители смотрели на него, когда пытались добиться от него правды. Вот и сейчас Натаниэль ждал, когда же Уильям прекратит свои безнадёжные слабые выпады и признает наконец поражение.

Внутренний карман пиджака Уилла был всегда тщательно защищён от ловких рук воришек, поэтому мужчина был уверен в том, что он найдёт нужную для него сейчас ставку именно в нем.

– Соединённые Штаты Америки, начало двадцатого века. – Небольшая бордовая книжка опустилась на стол рядом с кольцом Натаниэля.

Натаниэль удивлённо вскинул брови, глядя на винно-красного цвета обложку, тиснёную золотыми буквами и государственным гербом. Уильям был немного непредсказуем, что не могло не восхищать Натаниэля, потому как он не ждал подобного хода. Но вот уверенность, с которой Уилл выложил на стол свой паспорт, была… неопровержимой? Натаниэль даже не мог точно сказать, что сейчас больше взыграло в Уильяме: юношеская глупость или же твёрдость опытного игрока.

– И как это понимать, мистер Белл? – вкрадчиво поинтересовался Натаниэль.

– Я ставлю себя, – обескураживающе улыбнулся Уильям. – Если я проиграю, то обязуюсь съездить с вами в Париж, мистер Кёниг, и поменять своё мнение о французах и французских женщинах, – мужчина развёл руками, подводя итог их взаимным ставкам в этот вечер.

Уильям ещё никогда не ставил на кон свою жизнь. Деньги, семейные драгоценности, автомобиль – все это было лишь детскими игрушками в руках опытного шулера, уверенного в своей победе и не оставлявшего для своих противников ни одного шанса. То, что он сделал сейчас, выходило за привычные для него рамки, но от этого было ещё более желанным. Риск опьянял, а тихий, шепчущий ему на ухо голос, убеждал Уильяма, что он должен был это сделать. Эмоции бурлили внутри него, а чувства зашкаливали. Он никогда ещё не испытывал ничего подобного. Былой страх проиграть ушёл, слился с заходящим за горизонт вечерним солнцем и уступил место неожиданно проснувшемуся авантюризму.

Натаниэль хмыкнул, поджав губы, и замер, подперев кулаком подбородок. Высокие напольные часы раздражающе тикали, приближая полночь и наступление нового дня. Натаниэль вскинул руку, так что край пиджака немного сполз вниз, обнажая часы на запястье мужчины. Маленькие стрелочки подрагивая двигались по кругу, а Натаниэль отчего-то нахмурился: его брови сдвинулись к переносице и между ними пролегла маленькая глубокая морщинка. Он как будто забыл о присутствии Уильяма, погрузившись в свой собственный внутренний мир. Тихий стук каблука донёсся до чуткого слуха Уилла, и он посмотрел под стол, заметив, как нога Натаниэля нервно отбивает ритм громыхавших на весь бар старинных часов. Натаниэль молчал, долго, мучительно долго для Уильяма, а затем резко посмотрел на него.