Огненная проповедь - Франческа Хейг Страница 85

– А если память вернется и мне не понравится то, что я вспомню?

Я подвинулась к нему поближе. Под моей ладонью его сердце колотилось тревожно и быстро, словно птица, пойманная в силки.

– Что, если я – не хороший человек? – продолжил он. – Что, если вспомню, каким я был, и мне это не понравится? И не захочется им быть?

– Ты что-то вспоминаешь?

Я почувствовала, как он качнул головой.

– Нет. Но мы всегда считали, что вспомнить мое прошлое – это хорошо. А что, если нет?

Я медленно гладила его грудь, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Сколько раз я просыпалась с криком, напуганная видениями, и он гладил меня по спине точно так же! Что я могла предложить ему? Что могла дать, чтобы заполнить пустоту его памяти, кроме бремени собственных ночных кошмаров и новых ужасов погони и сражения?

– Тебе выбирать, кем быть, – сказала я.

– Ты в это веришь?

Я кивнула, уткнувшись в его плечо.

– Я знаю тебя, Кип.

* * *

Когда иссушенные зноем равнины остались позади, а ручейки и реки вступили в свои права, наметились признаки обитания. Поначалу в сухих, но уже пригодных для пахоты землях нам встретилось лишь несколько отдаленных и крохотных поселений Омег. Буквально горстка лачуг, но мы все равно держались на безопасном расстоянии, обходя за несколько миль каждое поселение, и не разводили костер по ночам. Когда земля стала богаче и плодороднее, появились деревни Альф: большие добротные дома, ухоженные поля и сады. Мы видели людей – они работали в полях и шли по дорогам. Сельская местность была слишком открытой для нас, поэтому мы избегали дорог даже ночью. Когда до Виндхэма оставалось двое суток, мы вышли к долине, где, по словам Зои и Пайпера, находился один из подпольных домов, который принадлежал паре, сочувствующей Ополчению. Неужели мы наконец смогли бы выспаться под крышей, помыться, отдохнуть, забыв хоть на несколько часов ощущение постоянной уязвимости, что преследовало нас на открытой местности! Пока мы шли в ночи к этому дому, я предвкушала, как буду лежать на мягкой постели, как позволю себе роскошь не задумываться о погоде. Но когда пересекли долину, то увидели лишь обугленные балки, кое-где все еще дымящиеся, и лужи, черные от пепла.

– Кто-то утратил осторожность, – вздохнул Пайпер, когда мы присели прямо под гребнем холма. – Я боялся, что после нападения на Остров случится нечто подобное. Слишком большая волна беженцев, отчаявшихся, ищущих убежища. Альфы, должно быть, заметили что-то и обнаружили дом.

– Или их кто-то сдал, – сказала Зои. – Может, заложники, которых они взяли с Острова.

– Может быть, – Пайпер посмотрел вниз на пепелище. – Я не думаю, что нам стоит рисковать и подходить ближе. За этим местом, возможно, наблюдают.

Он повернулся ко мне.

– Там внизу есть кто-нибудь живой?

Я покачала головой. Вглядываясь в долину, я ничего не чувствовала, только дым.

– Я ничего не ощущаю. Но это не значит, что их убили. Их могли просто схватить.

С тех пор, как стало известно о резервуарах, такую мысль едва ли можно было счесть утешительной.

– Нам нужно двигаться дальше, – сказал Пайпер. – Найти укрытие. Но я всё больше убеждаюсь – кругом происходит то, чего и опасался. Вся сеть, возможно, уже раскрыта.

Через два дня на горизонте показался сам Виндхэм. Лишь сейчас я поняла, что никогда не видела его со стороны. Впервые я попала сюда с мешком на голове, да и позже, с бастиона крепости, высоко над городом, смогла лишь мельком ухватить обрывки неясных впечатлений. Теперь мы подходили с запада, глядя на город в лучах восходящего солнца. Бесчисленные дома, цепляясь, точно мидии, на скалах, поднимались вверх по склону холма до самой крепости. Из-за холма, под крепостью, вытекала река, прокладывая свой извилистый путь к северу. До башен нам осталось идти сутки или чуть меньше вниз по течению. Еще ниже стояла деревня моего детства, где жила мама. Наша мама. А с южной стороны горы, сейчас скрытая из виду, извивалась другая река, о которой я вспоминала с благодарностью: по ней мы с Кипом следовали в первые дни нашего побега, несколько месяцев назад. Зои оценивающе взглянула на пик города.

– Та крепость полна солдат, и трое из нас возглавляют список самых разыскиваемых. Город тоже кишит солдатами.

– А что насчет тебя? – спросила я.

Она пожала плечами.

– Это зависит от того, насколько глубоко им удалось проникнуть в нашу сеть после нападения. Мы старались, как могли, держать всё в тайне, но невозможно делать то, чем я занималась годами, и оставаться в тени. Наверняка кто-то говорил обо мне. Я столько лет сопровождала беженцев к пунктам сбора, помогала со спасательными рейдами, встречала и отправляла сообщения. Поэтому вполне вероятно, что кто-нибудь из заложников меня сдал. Они могут не знать, что я – близнец Пайпера, но думаю, что у них есть кое-какие догадки о том, кто я и чем занимаюсь.

– Но они меньше всего ожидают, что мы вернемся сюда, – сказал Пайпер.

– Не стоит недооценивать Исповедницу, – предупредила я. – Но думаю, что ты прав: они знают, что мы недавно вернулись с Острова. Но вряд ли ожидают, что мы направились сюда, к тому же так быстро.

Большую часть дня мы отдыхали в низкорослой рощице, а после полудня отправились в путь, по-прежнему избегая дорог. Когда на долину опустилась ночная тьма, мы уже обогнули город с северной стороны и вышли к реке. Теперь вела я.

– Как далеко низовье, как ты думаешь? – спросил Пайпер.

– Думаю, день ходьбы. От нашей деревни до башен мы доходили вверх по реке за полдня, а до Виндхэма – еще не меньше суток. Довольно далеко, так что мы никогда туда не ходили.

Спустя несколько часов после полуночи мы миновали дремлющую заставу там, где заканчивалось ущелье, идущее вдоль реки. Застава оказалась маленькой – всего одна конюшня и длинная казарма, над которой реял флаг с эмблемой Альф. Когда я была ребенком, никакого гарнизона там не было.

– Здесь хватит места где-то для полусотни солдат, может, и больше, – прикинул Пайпер. – В последнее время таких застав становится все больше.

Еще через час мы поднялись по каменистому ущелью и увидели три башни. Круглые, огромные и с плоской крышей, они заслоняли собой звездное небо. Как мне и запомнилось, окон там не было, но между собой их соединяли переходы, расположенные под самой крышей. У основания каждой башни, там, где прежде зияли дверные проемы, теперь виднелись двери: прямоугольники из темного металла на фоне бледного бетона, омытого лунным светом.

– Они сохранились со времен Старой Эры? – спросил Кип.

Я кивнула.

– Двери поставили и построили переходы, а в остальном они выглядит так же, как и в детстве, когда мы сюда приходили.

– Почему их не охраняют? – тихо спросила Зои.

– Потому же, почему их тут спрятали, в милях от Виндхэма. Они не хотят, чтобы кто-нибудь об этом знал. К тому же приближаться к ним запрещено, так что им нет нужды беспокоиться о случайно забредших посетителях. На всякий случай поблизости есть казарма, но, вообще, это личный проект Зака и Исповедницы. А они никому не доверяют.