Мона - Дан Сельберг Страница 84

— Уже сегодня мы можем при помощи техники делать довольно апокалиптические вещи.

Эрик встретился с ним взглядом.

— Вы имеете в виду «Мону»?

Самир ответил вопросом.

— Много ли вы работаете с ИНС?

— С искусственными нейронными сетями? В «Майнд серф» я работаю с генетическими алгоритмами. А что?

— Согласны ли вы с тем, что человеческая нервная система и наиболее сложные ИНС очень похожи?

Эрик кивнул:

— Без сомнения. Они самовосстанавливающиеся, а узлы напоминают наши собственные нервные клетки.

— Согласны ли вы также с тем, что у биологических и компьютерных вирусов есть много общего?

Эрик оторопел. Впал в ступор. Неожиданно потерял уверенность. Самир наморщил лоб.

— Я сказал что-то бредовое?

Могло ли это быть совпадением? Эрик смотрел на мужчину напротив, пытался вычислить, играет ли тот в циничную игру. Самир все знает? Эрику стало неуютно. Он почувствовал себя неуверенно. Глаза Самира были темными и безжизненными, непроницаемыми. Эрик откашлялся и с усилием попытался улыбнуться, сомневаясь, что ему это удалось.

— Я согласен. Есть много сходств. Но и много различий.

— Это правда. Но чтобы создать лучший компьютерный вирус в мире, а для меня другие варианты были исключены, мне пришлось сначала полностью изучить биологические вирусы. Как они функционируют, как размножаются, как строят защиту. И, что не менее важно, как они нападают на хозяина.

Эрик смотрел в пол. Самир взял желтое печенье с блюда и продолжал, понизив голос:

— На самом деле можно сказать, что «Мона» — первый в мире биологический компьютерный вирус.

* * *

Тель-Авив, Израиль

Кружка с грохотом ударилась о стену рядом с большой картой Израиля. Брызги кофе и фарфор полетели на стопки бумаг и папки, сложенные на полу. В юности Давид Яссур был известен своим темпераментом, но потом научился себя контролировать. До определенной границы. Теперь она перейдена. В трубке молчали. Давид судорожно сглотнул и попытался успокоиться. Было поздно, и он устал. Давид зашипел в маленький динамик:

— Так когда вы в последний раз получали сигнал от Эрика Сёдерквиста?

Ларри Лавон робко ответил:

— В Эреце. Шесть с половиной часов назад.

— Какого хрена вы ждали триста девяносто минут, прежде чем позвонить?

Тишина. Давид бросил трубку на стол и обошел комнату кругом. Он не мог позвонить Меиру Пардо и сообщить, что они упустили шведа. Бен Шавит уже проинформирован об успехах, и Меир работает над комплектованием оперативной группы. Давид снова подошел к телефону.

— Ларри, теперь слушай очень внимательно.

— Слушаю.

— Переверни всю Газу. Слышишь, что я говорю? Взорви каждый чертов тоннель, обшарь все дома и дворы. Если в течение трех часов вы не найдете цель, я организую полномасштабную атаку, и проводиться она будет за твой счет.

* * *

В окрестностях Хан-Юниса, Газа

Ему стоило воспользоваться случаем и раскрыть карты. Комментарии Самира о сходстве между компьютерными и биологическими вирусами были призывом. Шансом спросить об антивирусе. Но Эрик слишком боялся. Вместо этого он поменял тему разговора, за что сам себя возненавидел.

— Что вы слушаете? — Он кивнул на наушники, висевшие у Самира на шее.

Сначала Самир не понял, о чем его спрашивают, но потом достал из кармана красный айпод и взглянул на него.

— Последним я слушал Иоганна Пахельбеля, «Hexachordum Apollinis». [104]

Эрик одобрительно закивал.

«Шесть струн Аполлона».

Самир разглядывал собеседника с тем же выражением лица, каким оно было, когда он говорил о теориях Шора. Возможно, скептически или просто настороженно.

— Вы тоже слушаете Пахельбеля?

— В моем айподе есть и другие его произведения, но «Гексахорд», наверное, самое любимое.

— А какая ария вам больше всего нравится?

— Шестая. «Себалтина». Она отличается от других.

Самир кивнул, не скрывая восхищения.

Эрик потянулся к сумке и достал свой плеер. Он бросил его Самиру, прислонившемуся к стене, и тот начал просматривать музыкальную библиотеку Эрика. Не отрывая взгляда от маленького дисплея, Самир произнес:

— Разве не забавно, что вы и я, два таких продвинутых айти-эксперта, по-прежнему пользуемся айподом?

— Аккумулятор долго не садится. И из-за формата.

Самир кивнул, все еще продолжая смотреть на экран.

— Без сомнения, он моя самая ценная собственность. Во всяком случае, сейчас, после всего, что со мной произошло. Не сам плеер, а скорее музыка. Воспоминания.

Эрик только хотел спросить, что Самир имел в виду, хотя он хорошо все понимал, когда его прервали шаги. Он поднял глаза со своего места среди подушек и пледов. В комнату вошел высокий и худой мужчина. Он был одет в старые серые спортивные штаны, коричневую льняную рубашку и сандалии. Когда он подошел ближе, Эрик заметил большое некрасивое родимое пятно у него на щеке. Мужчина, не обратив на Сёдерквиста внимания, подошел к Самиру и что-то прошептал ему на ухо. Самир кивнул. Похоже, они были чем-то обеспокоены.

— Эрик, это мой коллега Мохаммад Мурид. Он отвечает за администрирование.

Худой мужчина кивнул, не глядя Эрику в глаза. Какое-то время он стоял около Самира. Эрик начал смотреть на его ноги. Желтые ногти. Грибок. Мохаммад принял какое-то решение и второпях ушел, шаркая сандалиями. Самир снова взял плеер Эрика и начал листать музыку, но Эрик заметил, что тот больше не воспринимает информацию. Сообщение Мохаммада вывело его из равновесия. Он долго ничего не говорил, а когда наконец поднял глаза, то их взгляды встретились.

— Мохаммад рассказал, что мой шеф Ахмад Вайзи скоро будет здесь. Ему очень срочно нужно встретиться с вами.

Что-то в его голосе заставило Эрика ужаснуться. В комнате словно разом похолодало, и кислорода стало меньше. Он откашлялся и произнес, больше для того, чтобы сказать что-то, что угодно, лишь бы избавиться от неприятного чувства, наполнившего пространство между ними:

— Где он был?

Самир посмотрел на него своими непроницаемыми глазами.

— Не очень далеко.

Эрик сменил тему.

— Вы сказали, что айпод — ваша самая ценная собственность. Вы сказали «после всего, что со мной произошло». Что произошло?

Самир прищурился. Сначала Эрик подумал, что зашел слишком далеко и коснулся запретной темы. Но Самир тихо ответил: