Код Вавилона - Уве Шомбург Страница 83

Фонтенбло

Утро вторника

Крис перенесся в тот вечер в ее квартире, увидел ее лицо с такими выразительными глазами. Джесмин посмеивалась — и потом вдруг опять та печаль, которой он не мог тогда найти объяснение. И вот теперь…

Он видел ее сидящей в лаборатории на стуле: узкая шея вытянута свечкой, плечи напряжены; видел ее смеющейся в ресторане — и потом снова этот ее умоляющий голос, ее зов о помощи…

— Что я должен сделать, чтобы выбраться отсюда? — услышал он собственный вопрос.

— Зарентин, вы что, торгуетесь со мной? А что вы можете мне предложить? — скользко спросил Марвин.

— Мне уготован такой же конец, как Понти. Это и есть ваш образ Бога? Мстительный Бог? Вы знаете Библию наизусть, от начала до конца, я — нет. Но насколько я припоминаю, образ Бога неотделим от добра. Любовь — разве не она центральная тема христианства?

— Кто убьет какого-либо человека, тот предан будет смерти. Кто убьет скотину, должен заплатить за нее, скотину за скотину. Третья Книга Моисеева, глава 24, стих 17 и 18. Закон Божий говорит нам, что делать, Зарентин. Вы убивали. Христиан. Преторианцев. Защитников Священного Писания. Вам следовало бы читать Священное Писание. Вы не приняли Бога всерьез! — Генри Марвин покачал головой, будто от всего сердца сожалел об этом выводе.

— Вы хотите видеть, как я буду ползать перед вами на брюхе и валяться в пыли, вымаливая свою жизнь? Вы из таких? Вы и ваши люди убивали ради того, чтоб добраться до этих табличек. Вы давно уже завладели ими — чего ж вам еще?

— Кто полагается на Бога, то примет свою судьбу смиренно.

— Одно мне становится ясно: ваш Бог — не мой.

— Что там с костями? О каких таких пробах идет речь? Что имеет в виду эта Джесмин, говоря о научной сенсации? Растолкуйте мне ее звонок!

— Тут нечего особенно объяснять. — Крис в нескольких словах обрисовал, как на автобане Форстер уговорил его довести транспортировку до конца и как он приехал в Дрезден, чтобы узнать о костях хоть что-то.

— Как вам пришла в голову эта мысль?

— Форстер однажды обмолвился, что якобы это кости особенного человека. Или вроде того. — Крис ненадолго задумался: — Мне было любопытно, хотелось узнать больше, и я вспомнил, что есть метод определения возраста костей. Форстер много рассказывал о табличках, но о костях почти ничего. Это у меня была спонтанная идея.

— И что потом? — выжидательно спросил Марвин.

— Ничего. Оказалось, по структуре кости невозможно даже определить, человеческая ли она. Поэтому мой друг решил провести анализ ДНК. Но проба была мертвая. Я не могу объяснить вам этот звонок!

— Слушайте, как Навуходоносор чтил своего бога: я ходил на восток, одолел Киш, объединил царство и стада, очистил храмы и принес в Вавилон кости пастыря. Я возвел храм в честь Нинурты, чтил Мардука и принес ему в дар семь табличек и кости пастыря. — Марвин сделал паузу, давая словам отзвучать. — Так написано на табличках, Зарентин. Это и есть кости пастыря?

— Что за пастырь? Я совсем не знаю текста на табличках! Поймите же это, наконец! — в ярости вскричал Крис и пнул стенку. Потом он вспомнил про собак и глянул на них, но животные сидели на задних лапах, словно окаменев.

— Известно ли вам значение пастыря, Зарентин?

— Пастырь? Пастух! Охранять стада. Что еще, Марвин?

Внезапно под сводами разнеслись звуки органа. Марвин поднял руку и замер, как памятник, пока звуки не смолкли.

— Вы слышите орган, Зарентин? Его настраивают. Для богослужения. В этом разница между нами. Сегодня я буду избран пастырем Преторианцев. — Марвин засмеялся: — А вы что, пастырь? Есть у вас к этому способности? Не думаю. А у меня они есть. Зарентин, у пастыря есть власть оказывать милость. Расскажите мне все, что вы знаете, и с вами обойдутся милостиво!

— Вы бредите! — взревел Крис. Опять послышалось жужжание мотора, и левая торцовая стенка ямы наполовину открылась. В яму робко выступила овца, остановилась, и дверцы за ней снова сомкнулись. Обе собаки сидели как вкопанные, даже не повернув головы.

— Покажите мне, хороший ли вы пастырь, Зарентин. Тогда я вас отпущу. Но только после этого…

Марвин отвернулся. Когда он снова обратился лицом к яме, в руке у него была палка, и он бросил ее в яму.

* * *

Крис поднял палку. Она была прямая и необычайно гладкая. Особенно наверху, у того места, где начинался изгиб клюки. Дерево было совершенно сухое и потемневшее от солнечного света и дождей.

Изгиб посоха завершался крюком, которым удобно было цеплять животных за задние ноги. Нижний конец был усилен железным наконечником. Крис поставил посох в песок. Он доставал ему почти до лба.