Скрытые пружины - Уолтер Кенни Страница 8

Приступ гомерического смеха тётушки Мод прервал мою маленькую речь, вызванную искренним восторгом перед неутолимостью человеческой жажды свершений, но так велика была моя любовь к ней, что я не ощутила в своей душе обиды, а только недоумение.

Ослабев от смеха и промокнув уголки глаз платком, тётушка Мод выпрямила спину и, ласковым жестом поправив мои растрепавшиеся волосы, произнесла чуть охрипшим голосом:

– Ты такая забавная малышка, Маргарет! Но, прошу тебя, не высказывай подобных идей при других людях. Они могут счесть это не совсем приличным, что может выставить тебя в крайне дурном свете. Путешествиями, испытаниями и исследовательской работой занимаются только джентльмены. Благонравные леди с хорошими манерами не думают о таких вещах. И тем более не выказывают подобных намерений вслух. Особенно, принимая во внимание все прочие условия…

О «прочих условиях» я тогда знать не могла, но случай этот крепко врезался в память, заронив в моей душе зерно, всходы которого много лет спустя уже не вызвали у тётушки Мод такого добродушного смеха.

Чтение же открыло для меня целый мир, ничуть не менее привлекательный и захватывающий, чем прогулки по вересковым пустошам с маленькими мохнатыми пони в качестве спутников или воображаемые поединки и игры в высоких залах отцовского поместья. Моя бурная фантазия, доселе ограниченная границами Хиддэн-мэнор и близлежащих земель, теперь переносила меня сквозь время и пространство с той же лёгкостью, с какой обычные люди открывают дверь.

Книги и стали для меня той дверью, за которой скрывался необъятный мир, полный и величайших чудес, и чудовищных ужасов. В сыром зале библиотеки поместья находилось множество книг, но многие из них пребывали в таком плачевном состоянии, что прочесть их не представлялось возможным. Пятна плесени, сырые и склеенные между собой страницы, размокшие переплёты – всё это являло собой крайне печальное зрелище. Тем не менее я отыскивала наименее пострадавших от неправильного хранения бедолаг и позволяла им унести меня прочь из нашего невесёлого дома, впитывая, как губка, все истории, которые они хотели поведать мне.

Не всё из написанного было понятным, смысл многих слов оставался таинственным даже после прочтения книги целиком, но я наслаждалась уже одним тем фактом, что книги давали мне возможность преодолевать границы собственного тела, будто в игре в призрака.

Теперь у меня появилась ещё одна причина с нетерпением ожидать приезда в Хиддэн-мэнор тётушки Мод и кузины Элизабет, которые непременно привозили в подарок для меня новые книги, упоительно и чуть едко пахнувшие свежей типографской краской. Навсегда в моём сердце осталась любовь к восхитительным и местами абсурдным приключениям Алисы, а также к невероятным поискам сокровищ юного Джима Хокинса.

Вскоре наступил день, когда неуёмное любопытство толкнуло меня на то, чтобы неосторожно открыть дверь, которую лучше было бы не отпирать.

Мне, как и всем живущим в Хиддэн-мэнор, пришлось усвоить главное правило – никому, ни под каким предлогом не дозволялось беспокоить отца в его таинственных занятиях, которым он предавался в подвалах северного крыла поместья. Это место находилось довольно далеко от жилой части дома (если не знать потайного хода, начинающегося в библиотеке), и производило гнетущее впечатление.

Северное крыло Хиддэн-мэнор не подвергалось ремонту уже несколько столетий, а близость густого леса и протекающая под зданием дома подземная река были причиной высокой влажности, не лучшим образом воздействующей на каменную кладку и дубовые панели внутренней отделки.

Слуги, да и местный люд, как я узнала позже, старались избегать этой части поместья, втихомолку рассказывая всякие небылицы о том, что там происходит. Молоденькие горничные, выпучивая от ужаса глаза и округляя рты, иногда шушукались с нашей кухаркой миссис Дин о том, чем же занимается отец в подвалах Хиддэн-мэнор. С детства прислушиваясь к их болтовне, я уяснила для себя, что отец занимается чем-то недозволенным, чем-то таким, о чём не принято говорить открыто.

Помню, что однажды моя мать, спустившись в столовую к обеденной трапезе и находясь в том состоянии, когда ею овладевало лихорадочное возбуждение, неожиданно вскинула раскосые шальные глаза на отца и истерически выкрикнула:

– Ну, что? У вас получилось? Вызвали, наконец, своего дьявола?

Отец тогда вздрогнул, как человек, которого застали на месте преступления, и резким голосом приказал нянюшке Бейкер увести меня в детскую, а слугам покинуть столовую.

Потайной ход, ведущий из библиотеки в северное крыло здания, прямиком к толстой заржавленной двери подвала, я обнаружила случайным образом. Мрачный зев представшего передо мной туннеля вызвал в моей душе неутолимую страсть к исследованию, затмившую страх и доводы разума. Трепеща, я шагнула в туннель с горящей свечой в руке. Трудно вспомнить, что я ожидала увидеть в конце своего пути, но само путешествие через недра поместья, отсыревшие стены, слабый, еле слышный плеск воды где-то под ногами и неизвестность, ожидающая меня впереди, – заставили моё сердце биться в ритме бешеной скачки.

Мне казалось, что время замедлило свой бег, таким однообразным был потайной ход на протяжении всего пути. Подол моего платья отсырел и липнул к ногам, вызывая неприятное ощущение, будто кто-то невидимый хватает меня за щиколотки, намереваясь остановить. Иногда на голову с потолка падала ледяная капля, что заставляло меня вздрагивать всякий раз, как это происходило.

Наконец, передо мной возникла дверь, покрытая ржавчиной. Поколебавшись всего лишь мгновение, я наудачу толкнула её. Дверь поддалась, заставив меня ещё сильнее затрепетать от любопытства в ожидании того, что я могла обнаружить и где оказаться.

На середине дверь застопорило, будто полностью распахнуться ей мешала какая-то преграда, и тогда я протиснулась в образовавшуюся щель, торопясь быстрее проникнуть внутрь.

Оглядевшись, я пришла в недоумение. Комната, в которой я оказалась, вся была уставлена массивными книжными шкафами, стоявшими вдоль стен. Во избежание тлетворного влияния сырости стены были обиты тонкой жестью. Сквозь маленькие окошки, расположенные под потолком, в комнату проникали тусклые лучи заходящего солнца, заставляющие золочёные корешки фолиантов загадочно мерцать.

«Я отыскала секретную библиотеку!», – подумала я, и от восторга чуть не захлопала в ладоши. Поставив свечу на стол, стоявший в углу таинственной комнаты, я кинулась к ближайшему шкафу и распахнула его створки. Бережно вытащив первую книгу, я сдула с неё толстый слой пыли и громко расчихалась, после чего замерла в испуге.

Книга была в порыжевшем от времени кожаном переплёте, и я сразу же поняла, что она очень старая, намного старше тех изданий, которые находились в библиотеке поместья и попадали ко мне в руки ранее. Страницы в ней были покрыты пятнами, из-за которых причудливая вязь текста кое-где не поддавалась расшифровке. Книга изобиловала иллюстрациями, поблёкшими от времени и изображающими странных животных и птиц, а на переплёте было вытиснено незнакомое мне слово «Бестиарий».