Хит - Тара Мосс Страница 8

— Ловлю тебя на слове.

— Я вернусь через пару часов.

— Пока, мальчики, — сказала Мак и отошла от машины.

Они уехали.

— Черт, — бросила она в тишину.

Мак постояла некоторое время на улице, наслаждаясь приятным бризом. Она была так далеко от родного дома, и ее уже начинали одолевать сомнения в правильности выбора, который унес ее за океан. Оглядываясь назад, она могла вспомнить свой путь, шаг за шагом, который привел ее сюда, в Сидней, в Австралию. Так распорядилась жизнь, полная бурных эмоций и трудных решений. В ее снах все складывалось куда более гладко. В ее снах они с Энди наслаждались уютным семейным счастьем и маленькими житейскими радостями — причем, у плиты она не стояла. В ее снах она не покидала своего овдовевшего отца, не оставляла его в одиночестве.

— Все образуется само собой, — пробормотала она себе под нос. — Так всегда бывает.

Она любила Энди. А если есть любовь — значит, найдется и выход из любой ситуации, не так ли?

Мак вернулась в дом и закрыла за собой дверь. Она схватила со скамейки свой рюкзак и решительно прошла в распахнутую дверь столовой, бросив рюкзак на стол, уставленный пустыми тарелками. Рюкзак заскользил по дубовой поверхности, опрокинул свечу, и капля белого воска легла на дерево.

Постой.

Она помнила, что закрыла дверь столовой, когда выходила встречать Энди, но сейчас дверь была распахнута… Значит, Энди видел накрытый для ужина стол.

Отлично. Просто здорово.

Поддавшись настроению, Мак налила себе в бокал мерло и выпила вино залпом, как виноградный сок. Ворча, она достала из микроволновки «перышки» и положила себе на тарелку щедрую порцию. Как ни печально было это признавать, но собственная стряпня не вызывала у нее ни малейшего аппетита. Кусочки пасты подозрительно напоминали резину. Она подцепила их вилкой и поднесла к губам. Попробовала на вкус. Опустила вилку. Потом взяла свою тарелку, вернулась с ней на кухню и вывалила липкое месиво в мусорное ведро.

Вместо «перышек» Мак насыпала в миску зерновых хлопьев и устроила себе ужин при свечах, одновременно просматривая в газете «Вентворт курьер» объявления об аренде недвижимости в поисках подходящего предложения для своего будущего офиса частного психолога. До сих пор ничего стоящего ей не попадалось. Но она надеялась, что со временем что-нибудь подвернется. Нужно только набраться терпения.

Если переедем в Канберру, когда вернется Энди, придется все начинать сначала…

Она доела хлопья — в сочетании с вином вкус их оказался странным — и позвонила Карен Махони, чтобы рассказать о своей неудавшейся попытке приготовить пасту.

Карен не отвечала. В этот вечер она так же, как и Энди, работала сверхурочно.

* * *

Какой ужас.

Детектив, констебль Карен Махони стояла над мертвым телом недавно убитой молодой женщины, изучая место преступления. В руках она держала полицейский блокнот и ручку. Был вечер четверга, и Карен уже собиралась домой, когда поступил вызов из убойного отдела. И вот теперь она проводила вечер в этой печальной однокомнатной квартире, по крупицам собирая информацию, чтобы воссоздать картину происшествия.

Часом раньше в местное отделение полиции Кингз-Кросс поступили две жалобы от соседей по поводу громкой ругани в одной из квартир. Прибывшие на место копы обнаружили, что дело вовсе не в банальной бытовой ссоре. Жительница квартиры, молодая женщина, получила множественные ножевые ранения в грудь. Офицеры сообщили, что к моменту их приезда она уже была мертва.

В это же время в квартире находился молодой мужчина, личность которого на тот момент установить не удалось. По внешним признакам он был невменяем, в руке сжимал окровавленный нож — очевидное орудие убийства. Он даже не пытался бежать. Сейчас молодой человек находился в полицейском участке, и его допрашивали. На его руках были характерные следы от уколов шприца. Все выглядело так, будто женщина стала жертвой грабителя-наркомана. Возможно, она вошла в квартиру и застала его за грабежом, а может, он предпринял неудачную попытку вторжения.

Какая ужасная смерть.

Жертва была одета в голубые джинсы и бледно-голубой топ, который пропитала кровь, еще каких-то шестьдесят минут назад текшая по ее венам. Она была в белых носках, но без обуви, и это давало основания полагать, что в момент нападения она отдыхала дома. Карен заметила кровь на руках жертвы и отметины, похожие на раны, которые та получила при сопротивлении. Ноги и руки убитой были неловко вывернуты наружу, платиновые волосы в беспорядке рассыпались по лицу. С момента смерти тело жертвы остывало на один-два градуса в час, и ее кожа уже покрывалась восковой бледностью, что придавало ей сходство с глянцевым манекеном.

Какая дикость.

Карен, новоиспеченный детектив, уже видела несколько похожих смертей. Такие сцены никак не укрепляли идеалистических представлений о человеческой натуре, с которыми она пришла работать в полицию, к тому же за годы службы она узнала, что большинство тяжких преступлений совершают люди, близко знакомые с жертвами: любовники, родственники, друзья. Вот тебе и кровные узы. Видела она и то, как люди убивают друг друга за побрякушки или мелкую наличность, да даже за пару кроссовок. Или из-за наркотиков.

Эксперты-криминалисты кружили по квартире, словно рабочие пчелы, занимаясь трудоемкой рутиной по сбору микроскопических улик. Фотограф сделал снимки жертвы в разных ракурсах, после чего переключился на другие детали места преступления, освещая комнату вспышками своей камеры.

Карен присела на корточки возле жертвы и вгляделась в ее лицо сквозь слипшиеся от крови пряди светлых волос. Женщина была миловидной. Карен заметила, что на пальцах жертвы нет ни обручального, ни других колец; единственным украшением были сережки с узнаваемым логотипом фирмы «Шанель». Никаких повреждений кожных покровов ни на шее, ни на лице заметно не было, все ранения пришлись на грудную клетку. Убийца не попал в сердце, чем продлил мучения молодой женщины. Кровавые отпечатки рук, оставленные на ножках и крышке кофейного столика, на белых стенах и полу, говорили о смертельной схватке, происходившей в комнате. Стопка журналов была сметена со стола; рамки с фотографиями опрокинуты. Одна из фотографий, с изображением пожилой пары — вероятно, родителей жертвы, — валялась на полу среди осколков стекла. Судя по всему, борьба продолжалась какое-то время, прежде чем ножевые ранения оборвали жизнь женщины.

Ты боролась. Ты пыталась.

Офицер в защитном костюме подошел к трупу, и Карен отступила назад, освобождая ему место. Он надел на руки жертвы коричневые бумажные пакеты и завязал их, подготавливая мертвое тело к транспортировке в морг. Под ногтями жертвы могли остаться кусочки кожи убийцы, необходимые для проведения экспертизы ДНК.

Однажды Карен увидела, как новичок-полицейский по имени Финкер использовал полиэтиленовые пакеты вместо бумажных, в результате чего кожа жертвы пострадала под влагонепроницаемой оболочкой, и по прибытии трупа в морг у него уже были неразличимы даже отпечатки пальцев. Карен была благодарна судьбе за то, что за время стажировки не совершила ни одного подобного ляпа — хотя это и не значило, что ее уже считали своей в команде. Пока еще она оставалась «новенькой». Пусть ей стало плохо при виде первой в ее практике расчлененной жертвы, это считалось в порядке вещей. Хуже было то, что она пропустила большую часть улик, а это было гораздо серьезнее.