Воронье - Джордж Доус Грин Страница 8

Тара сделала заявку. Карты пошли одна за другой, касса росла, и вскоре у Тары был набор из короля, королевы, валета и десятки. Раскладка выглядела красиво, хотя ничего собой не представляла, но мысли о джекпоте и истории Нелл придали ей легкомыслия, и она решила бросить вызов.

Она объявила, что играет на все: двенадцать долларов.

Она не блефовала. Блефовать против Нелл было самоубийством. Но она подумала: «Как знать, с Клио же у меня получалось. Может, способность идти на блеф — еще один дар джекпота».

— Посмотри на меня, ребенок, — приказала Нелл.

Встретить ее взгляд — это все, что тебе надо сделать. Так же как с Клио. Хотя нет, куда жестче, чем с Клио, но спокойно. У тебя получится. Только смотри не мигая и помни: с джекпотом все получится.

Но взгляд Нелл был слишком прожигающим.

Тара на мгновение отвела глаза. Она тут же снова уставилась на Нелл, но было уже слишком поздно. Нелл приняла ее ставку и подняла свою. Тара признала, что поймана на месте, и сдалась, и Нелл запустила руку в ее копилку.

— Неужели ты еще не поняла, что я ловлю тебя каждый раз?

Тара засмеялась:

— Я тут же забываю.

— А вот сейчас могу сказать, что у тебя есть какие-то хорошие новости, о которых ты мне не рассказала. Я чувствую, как они прут из тебя. Почему бы тебе не выложить их бабушке?

— Неужели это так легко увидеть во мне?

— Ага. Ты сияешь улыбкой, как фонарь из тыквы. Ты влюбилась?

— Угу.

— В кого-то в школе?

— Угу.

— И что дальше?

— Хочешь догадаться?

— Нет, не хочу, — призналась Нелл. — Нет никакого смыла в угадывании. Если я угадаю правильно, ты будешь разочарована, что не смогла сама раскрыть мне свой секрет. Угадаю неправильно — обе мы будем огорчены, что моя догадка неверна. Так что давай выкладывай.

— Правда? Просто вот так?..

Тара не могла припомнить более приятный момент в жизни, и она не хотела терять его. Но Нелл стала терять терпение.

— О'кей. Но только не спрашивай меня, не разыгрываю ли я тебя. Я не разыгрываю. И не спрашивай меня, не ошибаюсь ли я. Тут нет ошибки.

— Вот как. И что, большой кусок?

— Достаточно.

— Что ж, выкладывай.

— О'кей. — Тара набрала воздуха в грудь и приготовилась рассказывать. Но тут Гораций Шакал, ее любимый кот, вспрыгнул ей на колени, свернулся клубочком и заснул. Тара почесала его за ушами, пожала печами и тихо сказала: — Мы выиграли джекпот.

— Джекпот?

— «Макс-Миллион».

— Ты шутишь?

— Нелл, ты же обещала.

— Ошибки быть не может?

— Бабушка…

— Как много? Хороший кусок?

— Да.

— Тысячи?

— Больше.

— Больше, чем тысячи?

— Немного больше. Да.

— Но не сто тысяч.

— Даже еще больше.

— Стоп, — сказала Нелл. — Ты не имеешь права врать мне.

— Я знаю.

— И ты говоришь мне правду?

— Да.

— Миллион? — тонким птичьим голосом попыталась предположить Нелл.

— Немного больше.

— О младенец Иисус!

— Ага.

— Так расскажи мне, дитя!

— Хорошо. Готова?

— Да.

— Триста восемнадцать миллионов долларов.

— Ясно. О господи!

— И я только что слышала по радио, что победитель только один. Так что делить не придется — все наше. Но поскольку мы должны получить всю сумму, она будет меньше. И еще налоги. Так что мы можем рассчитывать только на сто двадцать с чем-то миллионов.

— Сто двадцать с чем-то… миллионов.

— Угу.

— И ты в самом деле пытаешься убедить меня, что вы притащите домой сто двадцать миллионов долларов?

— Примерно.

— И Митч больше не будет таскать принтер по всему графству?

Тара помотала головой.

— И ты сможешь получить свою степень?

— Если захочу. Может, я просто куплю свой колледж.

— И я буду выступать, как королева Мария Румынская.

— Ты и так выступаешь, как она, дорогая бабушка.

Они так неудержимо расхохотались, что Нелл пролила свое вино, а кошки испуганно расползлись по углам комнаты.

Нелл взяла бутылку, чтобы долить их стаканы, но та оказалась пуста.

— Черт побери, мы должны отметить это событие. У меня есть каберне.

— Я больше не могу пить, — сказала Тара. — Мне надо ехать домой.

— Нет, ты останешься. И поднимешь бокал со старой Нелл. Я позвоню Вилли; он отвезет тебя домой.

Она открыла бутылку каберне.

Нелл могла быть властной. Могла быть раздражительной и мрачной. Вкусы у нее были самые разнообразные: она в равной мере любила и оперу по субботам, и свою поющую рыбу из магазинчика «Все за доллар». Когда она была замужем, у нее было несколько любовных историй; она слишком много пила; дом у нее был не прибран и благоухал кошачьей мочой. Она могла холодно относиться к тем, кого любила. Порой она бывала неприветлива и к Таре. Но в глазах Тары она была само совершенство, со сверхъестественной мудростью и проницательностью. И Тара наглядно убедилась в этом, когда Нелл, подняв свой стакан, предложила не тост, а задала короткий вопрос:

— Ты боишься, дорогая?

— Боюсь? Чего именно?

— Ты не боишься всех этих денег?

— Ох… А я должна, верно?

— Не знаю. Но все говорят, что внезапно свалившееся богатство может разрушить твою жизнь.

— Так ты боишься, Нелл?

— Нет, мэм.

— Значит, я тоже ничего не боюсь.

— Мы должны все отрицать.

— Я так и думаю, — засмеялась Тара.

— Я думаю, что это великолепно — быть королевой Марией Румынской! Давай выпьем за опровержение. Давай выпьем за Румынию. Давай купим Румынию! О, святые жулики!

РОМЕО проснулся в комнате мотеля. Шон, приникнув к экрану, продолжал сидеть за маленьким столом, и его спина была залита потом. Ромео заметил, что тот рассматривает изображение какой-то девушки. О порнографии тут не было и речи; девушка даже не была обнаженной. Но он смотрел на нее так, словно она голая.

Ромео встал и побрел в ванную.