Остров - Питер Бенчли Страница 8

– Наркотики меня утомляют, – сказал Хиллер.

– Здесь дело не только в наркотиках, – настаивал Мейнард. – Это касается примерно дюжины судов. Ну, пусть будет сотня! Прибавьте их к тем пятидесяти, которые, по их мнению, тонут сами по себе, и все равно остается более 450 кораблей, которые просто исчезли. Пропали!

– Бермудский треугольник, – ответил Хиллер. – Их забрал снежный человек.

– Леонард, – Мейнард поборол желание выругаться. – Что бы это ни было, это нарушает морскую этику. Никто уже больше не помогает попавшему в беду судну, потому что боятся, что их захватят, или там Бог знает что. Яхта с двумя детьми на борту утонула на виду у трех рыболовных судов в прошлом июле, потому что никто не хотел им помочь.

– Ив чем же тут дело?

– Я не знаю. Единственное, что я прошу, это дай мне возможность поинтересоваться.

– Я же тебе говорил: пошли запрос.

– Что с этого толку?

Хиллер ничего не ответил. Он уставился на Мейнарда, откинулся на спинку стула и, сделав из пальцев пирамиду, втянул воздух между зубов.

“Он старается быть похожим на Кларенса Дэрроу”, – подумал Мейнард.

Все еще не говоря ни слова, Хиллер встал, прошел через комнату и закрыл дверь. Вернувшись обратно к столу, он угрюмо бросил:

– Думаю, сейчас случай не более скверный, чем любой другой, – он снова сел.

– И что же?

– Ты не думаешь, что тебе пора успокоиться?

– Что ты имеешь в виду?

– Обрести внутренний покой.

– В каком отношении?

– В отношении того, что ты здесь делаешь.

– Я зарабатываю себе на жизнь.

– А в обмен на это?

– Делаю свою работу.

– Я согласен, – сказал Хиллер, – но не больше того.

– Что же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты выказал что-нибудь особое – энтузиазм, устремленность.

– Ты хочешь, чтобы я с энтузиазмом отнесся к осенним модам? Ты хочешь, чтобы я посвятил себя теннису по телевизору, игровым автоматам?

– Блэр, послушай... – Хиллер помолчал. – Господи, это, может быть, звучит как назидание, но все же послушай. Каждый со временем должен прийти к соглашению с самим собой, когда он себе скажет: “Вот это я умею делать хорошо, так что я стану Президентом Соединенных Штатов или получу Пулицеровскую премию. Или – буду самым лучшим журналистом журнала новостей”. Или что угодно другое.

– М-да. Я все еще ищу это “другое”.

– Ты нашел это, и ты это знаешь, но не хочешь себе в этом признаться. Ты знал это и раньше, – когда отказывался от этого места. – Хиллер хлопнул ладонью по столу. – Ты журналист журнала новостей. Это ты умеешь делать хорошо, и это все, что ты вообще умеешь делать хорошо. Может быть, через десять лет ты победишь на конкурсе и станешь кинозвездой, но...

– Мейнард перебил его:

– Ты имеешь в виду, что я посредственность, и должен с этим смириться.

– Нет! Я имею в виду, что ты нашел дело, которое можешь делать хорошо, и ты должен быть доволен, что бы это ни было. Не пытайся прыгнуть выше головы. Ты все перевернешь с ног на голову.

– Да. Я даже могу растерять зубы. – Мейнард встал. – Я еду в Вашингтон.

– А что там, в Вашингтоне?

– Парень из Береговой Охраны, который интересовался этим делом о пропаже судов. Его сняли с работы и поставили заведовать кучкой маяков. Его прозвали “Торговец страхом”. Я хочу с ним потолковать.

Хиллер сказал:

– Именно ты мне говорил, что эти типы из бюро считают себя Вудвордом и Бернстайном. А ты на кого стремишься быть похожим?

– Сейчас конец недели. Я могу делать, что хочу.

– Хорошо. Но подумай о том, что я тебе говорил, ладно?

– Ты имеешь в виду, смириться с тем фактом, что я неудачник?

– Блэр, Бога ради... Мейнард двинулся к двери.

– Я, может быть, и неудачник, Леонард, – сказал он, – но если я и сяду задницей в лужу, я хоть смогу устроить большой всплеск.