Секрет Юлиана Отступника - Грег Лумис Страница 8

Атланта, Джорджия, Парк-Плейс, 2660, Пичтри-роуд,

следующим вечером

Теплый весенний ветерок очень деликатно напоминал о том, что примерно через месяц установится очень жаркая и влажная погода. Двоим мужчинам, стоящим на балконе двадцать четвертого этажа, лежавший внизу город казался россыпью драгоценных камней, протянувшейся к южному горизонту, где мелькали взлетавшие и снижавшиеся самолеты, похожие на рой встревоженных светлячков. Мужчины взирали на это молча, попыхивая сигарами.

Тот из них, что был пониже ростом, чернокожий, в рубашке спортивного стиля с открытым воротом — из-под него выглядывал золотой крест, — с удовольствием погладил живот.

— Deorum cibus!

Второй, тоже одетый по-домашнему, хохотнул.

— Да, Фрэнсис, действительно, пища богов. По крайней мере, вы отдали дань моим стараниям. Но, самое главное, что jejunus raro stomachus vulgaria temnit.

— Гораций действительно говорил, что голодный живот редко отказывается от самой простой пищи, но этот потрясающий обед можно назвать как угодно, только не простым. — Отец Фрэнсис Нарамба шутливо нахмурился. — И кстати, должен заметить, с тех пор как в вашем доме появилась Герт, качество еды здесь стало несравненно выше. Лэнг, я не намерен поучать, но…

Лэнгфорд Рейлли посмотрел на столбик пепла на кончике своей сигары.

— Фрэнсис, но ведь вас никто не заставляет, — добродушно отозвался он. — Мы, безбожники, смотрим на жизнь во грехе совсем не так, как вы, паписты. Вы когда-нибудь слышали насчет capistrum maritale [7]?

Теперь уже Фрэнсис усмехнулся — словно ветерок зашуршал сухими листьями.

— Как священник, я могу не страшиться брачных уз, о них писал Ювенал. Но ваш первый брак был удачным. Если бы Дон осталась жива…

Сообразив, что вступил, пожалуй, на слишком опасную почву, Фрэнсис запыхтел сигарой. Дон, жена Лэнга, умерла от рака после тяжелой мучительной болезни задолго до того, как священник познакомился со своим другом.

Фрэнсис прервал паузу, угрожающе затянувшуюся.

— И что же, Герт так и собирается оставаться в нынешнем неопределенном положении?

Судя по тому, что Лэнг помрачнел еще больше, священник допустил вторую грубую ошибку.

— Спросите ее сами.

Фрэнсис вздохнул и повернулся к другу.

— Знаете, Лэнг, сегодня вечером я, похоже, все говорю невпопад и только расстраиваю вас. Пожалуй, мне было бы лучше…

Лэнг поднял руку и обнял священника за плечо.

— Amicus est tanquam alter idem, Фрэнсис. Друг — мое второе «я». Вернее сказать, я сам сегодня что-то раздражителен.

Фрэнсис, успокоившись, улыбнулся, ослепительно сверкнув зубами. Уроженец одной из терзаемых кровавыми раздорами стран западного побережья Африки, он поступил в семинарию, получив по ее окончании назначение духовно окормлять постоянно увеличивавшуюся африканскую общину в Атланте. Приняв католичество, Джанет, сестра Лэнга, невзирая на свою белую кожу, примкнула к его приходу.

Лэнг не придерживался никакой определенной религии, но с чернокожим священником они стали хорошими друзьями — по-настоящему, а не формально, как это бывает в большинстве случаев общения белых американцев и черных выходцев из Африки. Лэнг иногда говорил о себе как о жертве гуманитарного образования, тоскующей от обыденности своей деятельности. Его страстью были древняя история и языки тех времен, что прекрасно сочеталось со знаниями священника в области латинского языка и истории Средневековья. Перестрелка латинскими афоризмами началась у них как игра, а со временем вошла в обычай.

— Ну, что, вы созрели для десерта и кофе?

В глубине квартиры вырисовался силуэт Герт. Даже когда она оставалась в тени, нельзя было не заметить, что своей внешностью она могла бы осчастливить обложку любого мужского журнала. Или этикетку бутылки пива «Санкт-Паули герл», изготавливаемого в ее родной Германии. Рост — почти шесть футов — подчеркивал идеальную фигуру, для поддержания коей в прекрасном состоянии ей, казалось, не требовалось никаких усилий. Лазурные глаза и ниспадавшие на плечи волосы цвета свежей соломы вполне сгодились бы для немецкой туристической рекламы. Появляясь на людях, она привлекала к себе больше внимания, чем начальник объединенного штаба, явившийся на военную базу.

— Еще у нас есть свежеиспеченный штрудель, — добавила она с легчайшим, трудноуловимым акцентом, придававшим этой обыденнейшей фразе сексуальный оттенок.

Фрэнсис взглянул на Лэнга и закатил глаза.

— А я-то хвалил вашу стряпню…

— Но ведь я действительно делал салат, — фыркнул Лэнг.

Небольшой квадратный стол занимал изрядную часть помещения, выполнявшего в маленькой, с одной спальней, квартире одновременно роль и столовой, и гостиной. До появления в его жизни Герт Лэнг ел за похожим на низкую стойку бара барьером, отделявшим тесную кухню от «столовой». Стол внедрила Герт, купив его в одной из антикварных лавок; она время от времени любила их посещать. Он оказался одним из немногочисленных дополнений, появившихся в квартире Лэнга после смерти Дон.