И приидет всадник… - Роберт Липаруло Страница 79

Брейди увидел пальцы — два раза по четыре — вцепившиеся в подоконник. Он бросился к окну, закинул руки за край, вслепую схватился за запястья, и только потом посмотрел вниз.

В полуметре под ним было лицо Алиши, ее широко раскрытые от страха глаза.

Аполлон исчез — наверное, он еще летел к огромному навесу, на котором сияла вывеска, извещавшая о присутствии на Таймс-сквер отеля «Мариотт». Мысль о смертельном падении Аполлона развеяла одолевавшее Брейди чувство нереальности происходящего: это все правда, и туда, куда отправился Аполлон, может последовать и Алиша.

«Нет, ни за что! — ответил кто-то внутри Брейди. — Ни за что!»

Губы Алиши двигались, но ветер уносил слова. По губам угадывалось только его имя: «Брейди!»

— Я держу тебя! — крикнул он. Может, она и не расслышала, но, наверное, поняла.

Под Алишей, вцепившись мертвой хваткой ей в ногу, висел Малик. Он висел на одной руке, ко второй по-прежнему был привязан стул. Стул болтался на пронизывающем ветру и бил Малика по ногам.

А под Маликом — страшно далеко — сияло многоцветье Таймс-сквер. С этой высоты отдельных рекламных вывесок Брейди не различал, какими бы огромными они ни были. Транспортные средства, похожие на светящихся муравьев, суетились на перекрестках. Шум толпы и автомобильные гудки сюда не долетали, только ветер свистел в ушах Брейди.

Он тянул изо всех сил. Он тянул изо всех сил, но Алиша не двигалась вверх. У него заболела раненая рука. Превозмогая боль, Брейди еще сильнее сжал пальцы.

Ему удалось зацепиться ногой за блок кондиционирования воздуха. Используя эту опору и собственный вес, он подтянул Алишу вверх, как рычагом. Ее голова поднялась над подоконником, Алиша стала искать руками, за что зацепиться. Когда она более-менее закрепилась на блоке кондиционирования, Брейди быстро перехватился, взяв ее повыше локтей.

Алиша поднялась над подоконником уже до пояса. Брейди подхватил ее под руки. Теперь тащ-щи-и-ить…

Все, она целиком с этой стороны. Но стискивает зубы от боли:

— Нога!

Малик еще не выпустил ее щиколотку и вдавливает своей тяжестью в металлическую оконную раму, в которой, как зубы, торчат осколки стекла. Из порезов на ноге на раму льется кровь.

Брейди сдавил обеими руками запястье Малика, надеясь заставить его ослабить хватку. Но его рука сжимала ногу Алиши, как кандалы. Брейди наклонился, на миг представив себе, что он не удержится и полетит через Малика туда, где уже лежит труп Аполлона, и вцепился зубами в тыльную часть кисти Малика. Он буквально грыз эту руку, не обращая внимания на привкус крови, заливавшей ему рот. Брейди вгрызался зубами в сухожилия, не выпуская при этом запястье Малика. Наконец пальцы киллера разжались.

Малик оторвался от ноги Алиши — и его тело, полетев вниз, сильным рывком потянуло за собой Брейди. Брейди, извиваясь, пополз обратно в комнату, таща за собой Малика. А тот неожиданно стал вырываться, стараясь освободиться от его захвата.

«Он что, хочет упасть? — подумал Брейди. — Может, он все еще под действием наркотиков?»

Малик потянулся к нему второй рукой.

«Он хочет сам схватить меня за запястье!»

Но Малик вместо этого вонзил свои черные ногти в кисть руки Брейди, заставив его вскрикнуть от боли. На руке у Брейди остались четыре кровоточащих борозды. К тому же из-под повязки на раненой руке сочилась кровь, бинты рвались, и Малик потихоньку ускользал из захвата. Брейди стиснул пальцы из последних сил.

Их глаза встретились. Брейди не мог без отвращения и презрения смотреть на существо, жизнь которого буквально находилась в его руках. В нем не было ничего человеческого. Перед Брейди был тот самый тип, который набрасывал проволоку на шею Алиши и едва не сбросил ее с сорок девятого этажа. Это он убил Аполлона и был связан с покушением на самого Брейди и его сына. Этот убийца являлся винтиком в том механизме, целью которого было уничтожить Брейди, его сына, его напарницу. Кроме того, Брейди почему-то не сомневался: то, что наговорил про себя Малик под действием наркотиков — правда, он действительно убивал и ел детей.

«И после всего этого он собирается улизнуть».

Если бы они с Алишей не поймали и не допросили его, он спокойно вышел бы из отеля и разгуливал сейчас на свободе.

Он держал Малика уже не за запястье, а за пальцы: только их кончики торчали из стиснутой руки Брейди. Раненая ладонь болела и дрожала от напряжения, он заставлял ее сжиматься отчаянным усилием воли.

Брейди закрыл глаза. Разжать руку — все равно что убить. Это будет неправильно. Брейди стиснул пальцы Малика так, что у того захрустели кости. Он почувствовал, что Алиша схватила его за пояс.

— Затаскивай меня! — крикнул он. Она попыталась это сделать. Мышцы руки у Брейди словно огнем жгло.

«Уйдет…»

«Да куда он уйдет — только если умеет летать!»

Пальцы Малика выскользнули — так, с вытянутой вверх рукой, он и полетел вниз. В глазах его не было страха — только ненависть. Она была настолько сильной, что Брейди ощущал на себе яростный взгляд русского еще долго после того, как тот исчез в ночном мраке.

Алиша помогла ему забраться в комнату, подальше от порывов свирепого ветра, от голодной ночи, которая требовала новых жертв — Брейди сердцем чувствовал этот алчный зов. Он обессиленно повалился на батарею кондиционирования воздуха. Алиша тяжело опустилась на пол возле кровати. Ветер, проникавший через разбитое окно, теребил им волосы.

Брейди смотрел на Алишу, но перед его взором стоял Малик, который, уменьшаясь, летел вниз.

Дав себе меньше полминуты на то, чтобы отдышаться, Алиша стала подниматься. Она встала, опираясь на койку и постанывая от напряжения. Брейди смотрел на нее с жалостью: забинтованное предплечье, изрезанные в кровь осколками стекла ноги.

— Надо выбираться отсюда, — сказала Алиша и наклонилась за своим пистолетом, лежавшим под кроватью. Затем она положила на койку чемодан и, открыв его, достала светло-лиловую блузку, собираясь, очевидно, надеть ее вместо порванной на спине водолазки. Алиша направилась в ванную, но у самой двери остановилась.