Как закалялась жесть - Александр Щеголев Страница 79

— У тебя что, мозги запотели? Мы протрем! Как ты, вообще, через кордон прошел? — он вдруг заревел. — Кто пропустил!!! Капитан!!!

— Я здесь, — выступил вперед главный из бойцов. — У него ксива…

— Кака-така ксива?!!

— Прошу, — человек достал корочку, раскрыл ее и поднес к лицу начальника. — Служба ЗК.

Тот всмотрелся. Нахмурился. Бросил сигарету…

— И что вы хотите?

— Я тебе дважды сказал, чего хотим. Пошли вон! Долго по кишкам доходит? — пришелец опять улыбнулся. Улыбчивый попался господин.

— Слушай, как тебя там…

— Неживой Виктор Антонович.

— Слушай, Виктор Антонович. У нас постановление генпрокуратуры. А у вас?

— Тебе постановление нужно? Оно здесь, близко, — Неживой показал в сторону Кремля. Красной площади, разумеется, отсюда не было видно, но все и так ясно. Кристально ясно.

— Службе «зе-ка» западло брать постановления, — желчно констатировал полковник Цыпляк.

— Абсолютно. Западло.

— Может, объяснишь, что это за финты?

— Тебе? — изумился собеседник. — Может, лучше ты объяснишь, почему с тобой не приехало ни одного следака, ни вашего, ни прокурорского? Почему нет экспертов? Что здесь делают санитары?

— На понт не бери, да? Здесь все, кому положено.

— Ну пошли в дом. Если там найдется хоть один следователь, я тебе ботинки языком протру. А если нет — таки будешь ты объясняться, но уже не со мной, а в другом месте. Что, заходим?

Полковник Цыпляк разом сдулся.

— За всеми объяснениями — к моему непосредственному начальнику, — сказал он. — В присутствии вашего непосредственного начальника.

— Имел я твоего Курицына в жопу, — сказал Неживой. — С говнюками общаться… Если вопросов больше нет, то уводи своих. И быстро. Я начинаю сердиться.

— Ставлю вас в известность, что я вынужден буду оставить возле объекта пост.

— Я тебе оставлю! Погон плечо натер? Всех, п-твоить, уводи! Даю, п-твоить, минуту!

— Слушайте, Виктор Антонович… Там же криминальные трупы.

— Это не твоя, п-твоить в жопу, забота!

— Служба «зе-ка» у нас сама себе и прокурор, и судья, и похоронная команда… — эф-эс-бешник вдруг не выдержал. — Грязные, продажные суки! Люди работают, а они тут…

Неживой радостно оскалился.

— Только не надо истерик, ты не в лагерном бараке. Пока…. Вы подешевле нас и почище, никто не спорит. Потому и дешевле, что почище.

— Да ты… Да я тебя…

— Ты мрязь ! Ты животное! Ты змея! Если на тебя наступить, ты задохнешься!.. (Пришелец откровенно развлекался. ) Решай скорее, смерш, или звони своему бугру, если решалка со страху повисла. Дать мобильник?

Представитель ФСБ не стал больше собачиться, хотя видно было, как его корчит, корежит и плющит. Если б не знать, что он за плесень такая, этот полковник, его даже стало бы жалко… Начальнику Управления особых действий, генерал-майору Курицыну, он все-таки позвонил — не по мобильнику, разумеется, а из машины, по спецсвязи. Вопли, которыми генерал потряс салон «мерса», слышны были сквозь бронированные стекла. Цыпляк после разговора с начальством вылез, как обоссаный. Он-то совершенно ни причем, а — крайний теперь. Хотя, ясно же, что если в дело вмешалась ЗК, — залезай под лавку и сиди молча. Звони начальству, не звони, результат известен заранее. Против ЗК не попрешь; даже взвод генералов не смог бы стряхнуть с доски вот этого одного-единственного противника…

Полковник раздал подчиненным приказы, не замечая Неживого, словно того и не было. Колесо государственной безопасности со скрипами и стонами закрутилось в обратную сторону. Неживой достал пачку «Мальборо» и спокойно закурил, ожидаючи. Лишь перед тем, как скрыться в автомобиле и с позором отбыть в направлении своего кабинета, «яйцевик» сказал ему:

— Я запомнил тебя, Неживой.

— Ты запиши. Окуни палец в свое говно — и на стене палаты, в кащенке.

— Лучше на могилке, там твоя уродская фамилия хорошо будет смотреться.

— Могилки вообще хорошая вещь. Особенно в тихом лесочке и без всякой фамилии… тебе, кстати, какое место в Подмосковье нравится?

Хорошо поговорили. Размялись.

А когда пространство вокруг особняка очистилось полностью, Неживой Виктор Антонович сказал как бы в воздух:

— Все слышал?

Капсула в ухе что-то ему ответила. Он делано посмеялся:

— Скорее, переполох в курятнике. Ох, передавят они себе все яйца … Да, и еще начнут друг другу на головы гадить… (Со стороны могло бы показаться, что нормальный с виду человек разговаривает сам с собой ). Получается, пари выиграл я. Ты проиграл. А что плохого? Это же хорошо, что я выиграл! Ну согласись, это хорошо! Даже Ястребов проиграл, а ты тут плачешь… Да нет же, если б ты выиграл, было бы плохо, а так — очень хорошо… Кстати, о бонусе. Прикажи, чтоб занялись Саврасовым, пока его не прессанули. Вытаскивай из ментуры, он теперь у нас король… Я? Здесь буду. Все чисто, гони врачей и труповозку. Ну, добро. Грузчиков, грузчиков не забудь…

* * *

…Некоторое время Неживой стоял возле крыльца в одиночестве, задумчиво докуривая свое «Мальборо». В этот момент к нему и подошел полковник Дыров Андрей Робертович.

— Ну что, всех разогнал, черт безрогий? — окликнул его Дыров.

Неживой ничуть не удивился:

— А, вонючка… Я так и знал, что ты не уедешь. Встанешь где-нибудь и будешь наблюдать, слюну глотать.

Вонючкой Дырова называли в Питере, за глаза, разумеется. Лишь близкий друг его, ставший впоследствии близким врагом, позволял себе не стесняться в выражениях. Погоняло это, как и «Драматург», возникло неспроста: у человека воняли носки. Воняли пронзительно и всегда, даже, казалось, сквозь ботинки. Бывает…

— Понравилось, как я «соседей» шуганул? — сказал Неживой.

— Они думают: прокуратура может все, а ФСБ все остальное.

— Ну да, а мент всегда прав… Тебе чего, Дрюнчик?

— Кто их с цепи спустил?

— Ты меня удивляешь. Умный вроде парень… Возьми Генерального прокурора, прибавь к нему Курицына и того, кто непосредственно над ним, вспомни, с кем они все в пучке… а дальше думай сам.

— Исполком Думы, — задумчиво сказал Дыров. — Исполком Федерального Совета… Клан «интеллектуалов»… И какого рожна им надо отмазывать от нас эту секту? Натуральная секта! Там же внутри… — он невольно посмотрел на окна особняка. — Блин, никогда такого не видел, — его передернуло.

— Да не отмазывать, дурила! Время отмазы вышло.

— Тогда в чем драматургия?

— В том, что один известный пидарас, их еще называют политическими деятелями, обосрался с этим вот милым домиком. Вернее, с его обитателями. Ты думаешь, карманные чекисты кого-то прикрывать сюда приехали? Вот тебе! Подтирать. Подтирщиков они отправили. Думаю, к вечеру здесь был бы уже не частный дом, а, к примеру, косметический салон.