Волшебное окно - Дейв Дункан Страница 79

– И Сагорн! И Джалон, менестрель, тоже! – Рэп объяснил, как Сагорн появился во дворце прошлым летом, не проходя через ворота, и как он вернулся осенью практически одновременно с Андором, в ночь снежного бурана, когда Рэп впервые при всех проявил свои способности.

Джалон говорил о Дараде. Андор знал и Джалона, и Сагорна. Но все это казалось невероятным даже самому Рэпу. Он встречал Сагорна. Обедал с менестрелем. Ни один из них не был Андором, а тем более Дарадом. Мечтательный Джалон был так же несочетаем с диким Дарадом, как вода с огнем. Здесь было что-то большее, чем просто видоизменение. Если Джалон мог по своему желанию превратиться в Дарада, как это сделал Андор, почему он не сделал этого, когда был с Рэпом среди холмов? Уж Дарад бы не задумался использовать все возможные средства, чтобы вытянуть из Рэпа слово. И почему Андор не сделал этого в один из многих вечеров, проведенных с Рэпом на его чердаке?

Внезапно Хононин щелкнул пальцами.

– Ключи! Ты говоришь, что Андор взял их у меня? Но в тот день я его вообще не видел.

– Что же с ними случилось? – спросил Рэп. Конюх мрачно скривился.

– Не знаю. Я нашел их на полу конюшни. Думал, что сам обронил. Я был уверен, что они висели у меня на поясе, как всегда. Андор не мог этого сделать. И Сагорн не мог.

– Так, значит, он может принимать другие обличья? – заговорила Юнонини. – Это плохо. И все-таки он не может быть волшебником. Для волшебника у него слишком много трудностей.

– А как насчет этой армии? – спросил Рэп. – Я не знаю, почему Инос идет сюда с армией, но их нужно остановить.

Мать Юнонини покачала головой.

– Вполне возможно, что у Иносолан нет выбора. Нет его и у нас. Сержант Тосолин и его люди не могут сражаться с двумя тысячами.

– Впустить их в город? – На лице Хононина отразилось отвращение.

– Придется, – ответила старуха. – Что мы можем делать? Они могут сжечь город и уморить обитателей замка голодом. Мы даже не можем предупредить кого-либо, иначе придется объяснять, откуда мы узнали, и тогда мастер Рэп окажется в опасности. Раз Иносолан с ними, зачем им разорять ее владения?

– А зачем уничтожать гоблинов? – с горечью сказал Рэп. – Они не делают вреда никому, кроме себя.

Это замечание вызвало недоуменные взгляды и неловкое молчание.

Маленький Цыпленок громко рыгнул и широко улыбнулся. Интересно, что смог понять из их разговора тот, который был бы сейчас Птицей Смерти, не появись на их земле Рэп и Андор.

– У меня вопрос, мать, – попросил Рэп. – Пожалуйста, расскажите мне о Четверке. Юнонини вздрогнула.

– О Четверке? Что?

– Ну, кто они и чем занимаются. Ее глаза сузились. Старуха принялась изучать сцепленные пальцы.

– На самом деле я знаю о них не больше, чем вы или чем все остальные. Что говорили вам в школе о Четверке?

– Ничего. Боюсь, я мало учился, мать.

Юнонини кивнула, посмотрев на него с осуждением.

– Да, понятно. Ну что ж, в древности, в Темные Времена, Пандемия была очень неспокойной страной. Большую роль играло волшебство, и в основном оно было злым. Волшебники становились королями и воевали друг с другом. Легенды говорят о массовых убийствах, о грабежах и разрушениях, о битве людей с драконами, о чудовищах, уничтожающих целые армии, о городах, уничтоженных пожарами. Говорится также об армиях, которые избавлялись от заклятия и обращали оружие против своих же владык. Жестокое время. Вы, наверное, слышали эти рассказы.

Рэп покачал головой, хотя какая-то часть была ему известна.

– Это важно? – спросила она, внимательно глядя на юношу.

– Думаю, да.

Мать Юнонини бросила тревожный взгляд на конюха, но он только пожал плечами.

– Император Эмин Второй учредил Совет Четырех почти три тысячи лет назад. Он собрал вместе четырех самых сильных волшебников Пандемии и поручил им охранять Империю от колдовства. Хаб, как вы знаете, стоит на пяти холмах. – Она вздохнула. – Город Богов! Красивейшее место, центр Империи, расположенный на берегах Сенмера. Я провела там три года… Но сейчас это не важно. Так вот, императорский дворец находится посередине, а каждый из четырех волшебников также имеет свой дворец – Северный, Восточный, Южный и Западный. Сам император не может быть волшебником, чтобы не нарушать равновесия. Никто не может использовать колдовство против императора, его семьи или двора.

Рэп кивнул.

Юнонини, казалось, не хотела делиться этими сведениями, но после минутного колебания она облизнула губы и продолжила:

– Это устройство действовало, за редкими исключениями, вплоть до сегодняшнего дня. Вы видите, равновесие – ключ ко всему. Как равновесие между Добром и Злом правит миром, так и равновесие сил четырех волшебников правит Империей. Если появляется злой волшебник, Четверка хранителей объединяется против него. Ведь волшебники тоже люди, мастер Рэп. Они разрываются между Добром и Злом, как и все мы, да, пожалуй, и больше, ведь их способности делать добро или зло намного превышают наши А если один из Четверки становится на путь Зла, то тогда остальные трое могут объединиться против него. Это единственный способ не допустить беспорядка, царившего в Темные Времена. Равновесие!

Рэп кивнул.

– Но расскажите мне о теперешних хранителях.

– Почему вы хотите знать?

– Я думаю, что встречался с одним из них. Юнонини ахнула и опять посмотрела на Хононина. Тот нахмурился.

– Кто же это был, парень?

– Очень старая гоблинка.

Священнослужительница закрыла на минуту глаза, губы ее двигались.

– Расскажи нам, – сказал Хононин, еще более помрачнев.

Рэп поведал о двух случаях, когда ему являлось видение, проявившее интерес к Маленькому Цыпленку. Он не смотрел в сторону гоблина и говорил очень быстро и только на импском языке.

Последовала пауза, затем мать Юнонини слегка вздрогнула.

– Блестящая Вода, – сказала она. Конюх кивнул.

– Похоже на нее, – произнес он задумчиво. – Рэп, парень, ты действительно видел одну из Четверки. Она – северная колдунья, и говорят, что ей уже три сотни лет, – волшебники живут долго. Она входит в Четверку дольше, чем остальные.

– И что? – спросил Рэп.

И опять заговорил конюх, причем даже он понизил голос до шепота:

– Говорят, что она совершенно безумна.

Рэп бросил взгляд на Маленького Цыпленка и увидел, что тот смотрит на него не отрываясь. Гоблин широко улыбнулся, обнажив свои крупные зубы.

– Плоский Нос, ты не рассказывал мне этого.