Убийственное совершенство - Питер Джеймс Страница 74

Дома все было тихо. Никто еще не вставал. Это хорошо. Детей надо наказать за то, что они сделали, но как? Как объяснить, как донести до них, что их поступок — плохой? Что так нельзя? Что может на них подействовать?

Во время пробежки Джон разогрелся и взмок и сейчас уже начинал чувствовать холод. Не переодеваясь, он приготовил Наоми ее традиционный воскресный завтрак — чашка чаю и тосты с мармайтом, поставил все на поднос, добавил свежие газеты и отнес все наверх.

Она сидела в постели и смотрела телевизор. На экране Эндрю Марр беседовал с лордом-канцлером. Джон взял пульт и уменьшил звук. Ему не хотелось портить утро Наоми, однако утаить от нее происшествие с морскими свинками он не мог.

Выслушав его рассказ, Наоми побледнела и долго молчала. Потом взяла его за руку:

— Можно мы не будем говорить об этом маме и Харриет? Пусть все останется только между нами.

Джон присел на кровать, мимоходом взглянув на заголовки Sunday Times.

— Да, я бы тоже не хотел, чтобы они знали.

— Мы можем сказать, что… что оставили дверцу открытой и они убежали.

— Я вынес клетку наружу, — сказал Джон. — Твоя мама в любом случае вряд ли заметит. А если Харриет спросит, я скажу, что вынес свинок подышать и плохо закрыл дверцу.

— Надо поговорить с Люком и Фиби. Надо объяснить, что они поступили плохо, ужасно! Нужно как-то достучаться до них, Джон, заставить их понять. Наказать их.

— И как? Я, например, не знаю. Доктор Микаэлидис сказала…

— Я прекрасно помню, что она сказала. Но мы их родители, это мы произвели их на свет, значит, мы за них отвечаем. Господи боже, им всего три года! Что они будут делать, когда им исполнится четыре? Или пять? Вскроют нас, чтобы посмотреть, как устроены наши внутренние органы?

Наоми прошла в ванную и захлопнула дверь. Джон просмотрел газету, не понимая ни единого слова. Через несколько минут Наоми, уже причесанная, умытая и в халате, вышла из ванной. Ее лицо предвещало бурю. Она сунула ноги в шлепанцы и решительно направилась в запасную спальню. Люк и Фиби, одетые в пижамки, сидели перед компьютером; на экране была открыта страница с шахматным матчем. Наоми без всякого предупреждения схватила Фиби за руку и выволокла ее из комнаты.

— Давай-ка мы с тобой побеседуем, Фиби. И пусть беседа займет целый день — ничего страшного. Или даже целый день и целую ночь. А папа поговорит с Люком.

— Люк! — окликнул Джон.

Люк, не поворачивая головы, чуть скривил губы и подвигал мышкой.

Возможно, его заразила ярость Наоми, а может быть, собственный, давно подавляемый гнев наконец вырвался наружу, но Джон с непривычной злостью схватил Люка, вытолкал его из спальни и потащил вниз по лестнице, вслед за Наоми и Фиби. Люк, какой-то непривычно тяжелый, но не упирающийся, не произнес при этом ни слова.

Они миновали коридор, прошли через кухню и через заднюю дверь вышли на улицу. Наоми подволокла Фиби к мусорным бачкам, не выпуская ее руки, сняла с одного из них крышку и вытащила черный пакет.

— Это он? — спросила она Джона.

— Не знаю, возможно. — Он пожал плечами.

Она отпустила Фиби, развязала мешок и вывалила маленькие жалкие трупики Зефира и Шоколадки на землю. Фиби с ничего не выражающим лицом неподвижно сидела на тронутой инеем траве.

Еле сдерживая слезы, Наоми по очереди посмотрела на Люка и Фиби:

— Это были ваши любимцы. Вы их обожали. Целовали. Предполагалось, что вы будете о них заботиться. Почему вы их убили? За что? Вы хоть понимаете, что вы сделали?

— Это низшая форма жизни, — спокойно заметил Люк. Он говорил четко и внятно, как никогда раньше.

Джон и Наоми переглянулись. Удивленный не меньше ее этой неожиданной ясностью, Джон спросил:

— Почему ты считаешь, что это дает тебе право убивать их?

— Вы подарили их нам, папа, — возразил Люк.

Джону хотелось смеяться и плакать одновременно. Люк разговаривает! Отвечает на вопросы! Это был огромный шаг вперед — и в то же время все было ужасно, учитывая обстоятельства, спровоцировавшие этот прорыв. Он еще раз взглянул на Наоми и по ее лицу понял, что она думает то же самое.

— Люк, мы подарили вам Зефира и Шоколадку для того, чтобы вы о них заботились, а не убивали.

— Все равно морские свинки живут только пять лет, — вмешалась Фиби.

Джон и Наоми смотрели на своих детей так, будто в первый раз увидели. Это было действительно что-то новое. Люк и Фиби вели нормальный диалог. И тем не менее происходящее все больше и больше напоминало кошмарный сон.

— И что? Вы не считаете, что они имели право прожить пять лет, отведенные им природой? — спросил Джон. — Вы люди, человеческие существа. Люди живут восемьдесят лет.

— У Шоколадки печень была меньше, — заметила Фиби.

— В любом случае Зефир не дожил бы до двух лет. У него была почечная недостаточность. Слишком высокий уровень цистина, — серьезно заявил Люк.

Серьезно и вполне авторитетно.

И уверенно.

Наоми вздрогнула:

— Да? А что такое цистин?

— Белок, который разрушает стенки клеток почек. — Фиби посмотрела на мать, словно та была умственно отсталой.

— А как насчет Шоколадки? — не выдержала Наоми. — У нее тоже был высокий уровень цистина?

— С ней все было нормально, — просто ответила Фиби.

— Так почему ты ее убила?

— Я ее не убивала! — возмутилась Фиби.

— Ну да, понятно, — кивнула Наоми. — Ты ее разрезала и вытащила все внутренности. Но не убивала. Так?

— Она сама умерла. Она нас не послушалась. Мы не говорили ей, что можно умирать. Мы не давали ей разрешения.